Зная о нищенских доходах врачей, учителей, социальных работников, мы сначала не поверили своим ушам, потом заинтересовались, а затем выехали на место, чтобы разобраться во всем лично и понять, как районным властям удалось привлечь к актам благотворительности тех, кто зачастую сам в ней нуждается?
С миру по нитке
Некогда Геннадий Лхасаранов был водителем в Кижингинском районе. А затем стал его руководителем. Однако, заняв столь высокую должность, не растерял житейскую смекалку. И даже придумал, откуда взять деньги на помощь ветеранам, молодежи и прочие неотложные нужды, с которыми то и дело сталкиваются жители Кижинги. Взял и создал благотворительный фонд, а «штатными донорами» (ну, чтобы не усох) сделал работников бюджетной сферы. Как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих…
Будучи в районе, многого выяснить не удалось: фонд оказался окутанным тайной — похлеще личной жизни районного начальника. Глава будто бы провел собрания и опросил жителей, которые вроде бы поддержали инициативу. И вот в 2013 году на свет появилась «Хэжэнгэ».
Работает эта организация по следующей схеме: человек единожды пишет заявление на имя главного бухгалтера централизованной бухгалтерии районной администрации, в котором просит удерживать посильную сумму (от 100 рублей и выше) с его зарплаты каждый месяц и перечислять ее в вышеупомянутый фонд. А из фонда деньги направляются нуждающимся гражданам. Кому и сколько выделять, решает специальный комитет. Казалось бы, похвальная инициатива, если бы не одно «но».
Судя по документам (есть в распоряжении «МК»), отчисления в «Хэжэнгэ» осуществляют не столько чиновники, бизнесмены и предприниматели, сколько врачи, учителя, воспитатели и прочие социальные работники, зарплаты которых, прямо скажем, и так ни на что не хватает.
Сам Геннадий Лхасаранов, пожав плечами, объяснил это личной заинтересованностью земляков: «Их дети участвуют в олимпиадах и соревнованиях и иногда выезжают за пределы Бурятии. А денег на дорогу у родителей нет. Вот они и инвестируют в будущее. И делают это добровольно. Кто не желает, тот ничего и не перечисляет».
По словам главы, за месяц фонд пополняется в среднем на 70 тысяч рублей — не густо. Если принять за сумму взноса 100 рублей, пожертвования делают порядка 700 человек. При общем количестве населения муниципалитета в 15,5 тыс. человек в благотворительность вовлечено менее 4,5 процента граждан!
То, что народные в буквальном смысле деньги тратятся на благие цели, сомнений не вызывает. А вот то, что они собираются на добровольных началах — вызывает. Согласитесь, для мизерной заработной платы работников бюджетной сферы даже сотня «деревянных» — ощутимая трата. А сами они — подневольные люди. Не захотят следовать указаниям «сверху» и способствовать процветанию района — могут попрощаться со своим местом: желающих занять вакансию хоть отбавляй!
Геннадий Лхасаранов клятвенно заверил, что никаких жалоб и недовольств от местного населения по этому поводу не поступало (потому и не поступало!). Но, обладая несколько иной информацией, мы попробовали сами разобраться в ситуации.
«Они сами пришли!»
И для начала с сельского схода в улусе Усть-Орот (где, собственно, и состоялся разговор с Геннадием Лхасарановым) решили отправиться в администрацию Кижингинского района, чтобы лично взглянуть на заявления жителей.
Заместитель главы — управляющий делами Лубсан Батуев принял нас не очень радушно. «Надо искать их!» — вздохнул он, и попросил зайти часика через полтора, посоветовав покамест побеседовать с исполнительным директором благотворительного фонда «Хэжэнгэ» — директором Кижингинского лицея Хандой Гунзыновой, которая, возможно, хранит у себя часть документов.
Ханда Гунзынова тоже не особо обрадовалась журналистам, и, то уходя от темы в сторону, то перебивая саму себя («А почему вы задаете такие вопросы?»), все же поведала свою историю.
— Создать этот фонд нам предложили в районной администрации. Дело в том, что наши ребята часто ездят на различные мероприятия, а свободных денег в муниципальном образовании не бывает. Решили, что если такая организация появится, мы сможем помогать и им, и другим людям. Все одобрили эту идею, и мой коллектив тоже. Договорились ежемесячно добровольно отчислять в «Хэжэнгэ» по 50-100 рублей со своих зарплат. Сотрудники других бюджетных учреждений, возможно, отчисляют больше.
Почему, спрашиваем, пожертвования сначала проходят через централизованную бухгалтерию, а потом поступают в благотворительный фонд? Для контроля? «Нам так удобнее», — пояснила Гунзынова. Организационный комитет (куда входят и она, и глава, и председатель комитета по социальной политике Интерна Эрдынеева, и учредитель «Хэжэнгэ» Виктор Тыкшеев — бывший военный, бывший сотрудник лицея и, как стало известно «МК», хороший друг Лхасаранова, — и еще несколько человек) определяет, как расходовать средства.
— В основном мы даем деньги на бензин, на транспорт и мероприятия. Выделяли на проезд до Улан-Удэ женщине, которая повезла внучку на операцию в Санкт-Петербург, выделяли 10 тысяч рублей до Москвы спортсмену Гатауллину, на День пожилого человека, на турнир по волейболу Кижингинской школе… Все расходы записываем, ни копейки не берем, все честно распределяем. Отчетность публикуем в местной газете «Долина Кижинги». Сейчас вот готовим статью за 2015 год.
Отрапортовав все это, Ханда Гунзынова, однако, тоже не показала нам заявления бюджетников. Пошарив по столу рукой, она предположила, что нужные нам бумаги имеются «в централизованной бухгалтерии. Ее работники прямо трясутся над этими документами».
Под грифом безысходности
То, что наши собеседники толком не могли расписать принцип сбора средств и упорно не хотели показывать нам заявления граждан об отчислениях с их зарплат в районный благотворительный фонд, только укрепило подозрения.
— Так кто же все-таки собирал заявления? — спросили мы.
— В нашем учебном заведении — я, — ответствовала директор. — А в других, полагаю, их руководители.
— А вы уверены, что там учителя тоже делают пожертвования добровольно? Может, они вообще не знают, что занимаются этим?
— Конечно, добровольно! Естественно, знают! Если бы что-то было не так, все уже прекратилось бы. Пока все благодарят фонд, никто не жалуется... Или жалуется?.. Так пусть не отчисляет! Хотя я не припомню человека, который не мог бы дать одну-две сотни рублей на благие цели.
— Почему же именно бюджетники делают такие отчисления? — полюбопытствовали мы.
— А кто еще? — искренне удивилась Ханда Гунзынова. — Они да иногда пенсионеры. Реже — «ипэшники» и коммерсанты. Все-таки у нас не очень богатый район, нет крупного бизнеса и больших хозяйств. Но мы находчивый народ. Прорываемся, как можем, ухитряемся жить нормально.
Напоследок она посетовала: «Порой порываюсь оставить эту общественную нагрузку, но потом вспоминаю, что стараюсь для земляков, своих детей и внуков, и останавливаюсь. — И заверила: — Все честно, вы уж не сомневайтесь. Поинтересуйтесь у народа».
Поинтересоваться, конечно, поинтересовались, но ничего нового так и не услышали. Все опрошенные бюджетники дружно кивали головой, говорили, что помогают благотворительному фонду по личному волеизъявлению, а не под чьим-то давлением. И лишь одна женщина придерживалась иного мнения, но в последний момент пошла на попятную, отказавшись от откровенного разговора даже на анонимных условиях. Так и сказала: «Боюсь!».
Через оговоренное время мы снова пожаловали к заместителю главы. Он достал желтую папку с заветными заявлениями, и зачем-то пояснил, что не успел бы написать их за столь короткий срок (полтора часика), быстро пролистал у себя перед носом, и убрал в сторону. На просьбу показать нам, спросил: «А зачем?».
— Вместо того, чтобы искать в деятельности благотворительного фонда какие-то «червоточины», — упрекнул нас Лубсан Батуев, — вы бы лучше осветили его с положительной стороны. Ведь в других районах такого нет.
И в этом он, бесспорно, прав: в других — нет! Но не потому, что тамошние власти до этого не додумались, а потому, наверное, что постеснялись брать деньги с простого народа — хоть добровольно, хоть принудительно. Потому как неправильно все это…
Впрочем, право на оценку законности действий районного начальства оставим за надзорными органами, а вот их сути и смысла — за собой. «Хэжэнгэ», может, и впрямь помогает людям, но при этом буквально вопиет о безысходной нищете этого муниципального образования, высвечивая на фоне актов массовой благотворительности образ районного главы, не придумавшего ничего лучше, как решать проблемы граждан (свои имиджевые проблемы?) за их же счет.
Вот и спрашивается: за что руководство Кижингинского района получает свои немалые зарплаты?
