Безупречная кредитная история — условие для заемщика. Хоть пятнышко в ней — кредит не светит. В свете последних событий кредитная история применима и к банку. Так, высвечивается клякса в самом начале истории «диких западных» 90-х. Уже тогда новому банку не светил «заем». Но поручитель в лице правительства Бурятии загасил тускло-зловещий блеск золотых слитков.
Но аналогии спустя почти четверть века не загасить. Это поручительство верхов республики и прежний «вопрос об альтернативных инвестициях в драгоценные металлы и валюту, причем хранимых не через банковскую систему», по выражению авторитетного эксперта 2016 года. О «золотом следе» появилась инсайдерская информация в конце апреля с.г., после первого приступа лихорадки, но не провисела в Сети и дня. И вновь правительство РБ 26 апреля через свою пресс-службу, ссылаясь на Нацбанк, заявило, что «нет никаких оснований для слухов о банкротстве или об отзыве лицензии на осуществление банковских операций «Байкал Банка».
«Гарантией выполнения обязательств Банка перед клиентами являются взвешенная кредитная политика, отказ от высокорисковых спекулятивных операций», — сказано в официальном релизе БайкалБанка. Но, возможно, от последних в силу «генетических» наклонностей доморощенная структура так и не смогла отказаться. Остаточные явления прежней «золотой лихорадки»?
Золото «моют» в горах
1991 год — зарождение бурятской золотодобывающей промышленности. 1993-й — возникновения БайкалБанка. Близость этих дат стала определяющей в данной кредитной истории.
На основе старательских артелей, участков и приисков, входивших в объединение «Забайкалзолото», находившееся в юрисдикции Читинской области, было создано государственное предприятие «Бурятзолото». В следующем году оно подверглось акционированию открытого типа с целью привлечения инвестиций. Без капиталов извне поднять добычу драгметалла на должную высоту было сложно. Перспективы же ее вырисовывались многообещающие, связанные, прежде всего, с месторождением Зун-Холбы. Здесь можно было добывать в год несколько десятков тонн золота. Бурятия могла бы, наконец, сбросить обидный ярлык сырьевого придатка развитых регионов России и обеспечивать стабильный приток золотовалютных ресурсов. Но комплексной программы освоения золота в республике еще не было.
Одновременно с разгосударствлением «Бурятзолота» в республике начались странные игры вокруг золота. Объединение «Бурятгеолком» выставило на конкурс и аукцион 29 месторождений золота, кварца, нефрита, мрамора, гранита. Программа развития минерально-сырьевой базы должна была быть принята до начала лицензирования. На получение лицензий были выдвинуты лишь отдельные, пространственно разобщенные месторождения, не учитывающие соседство с ними других в одном рудном районе. Такая поспешность свидетельствовала о том, что кому-то не терпелось снять сливки. В прямом и переносном смыслах. Дело в том, что месторождения характеризовались разной степенью изученности, прежде всего, золота. Никто не мог с точностью сказать, где и сколько золота залегает. Последние геологические исследования проводились в 1980 году. Пользователь, получивший лицензию на аукционе на основе устаревших данных, мог освоить более богатые золотые жилы и оставить те, что победнее, в земле. Что неизменно привело бы к истощению сырьевого потенциала. И в утрате привлекательности такого региона в будущем. Кроме прочего, все эти действия нарушали «Закон о недрах», который президент России утвердил в начале того же года.
Пока золото безуспешно пытались мыть в горах, на другой горе, на площади Советов, в начале 1995 года успешно отмыли деньги, полученные под тонну золота.
Карлик пошел в гору
С «золотым кредитом» связано возвышение Байкал-банка (изначальное написание структуры), в те годы банка-карлика, размещавшегося в двух-трех кабинетах на задворках улицы Революции 1905 года, которые лишь при желании можно было обозвать офисом. Но революция свершилась: кто был ничем, тот стал всем.
Это был, пожалуй, первый крупный коррупционный скандал эпохи реформ, свидетельствовавший о том, что нежные ростки пробились сквозь асфальт правоохранительного катка и налились ядовитыми ягодами, а стебли обзавелись колючками — так что голыми руками взять их было невозможно. Дело о «золотом кредите» получило огласку, но за него так никто и не ответил.
Сама идея получения средств под золотые запасы, в которых так нуждалась республика, была благодатной и своевременной. Классическая схема, принятая во всем мире. Поначалу все складывалось замечательно. Москва, утомленная попрошайничеством автономии из-за Байкала, выделила в марте 1995 года 750 килограммов золота правительству Бурятии «в качестве залога в целях привлечения валютных кредитов и использования этих ресурсов на развитие добычи драгоценных металлов при условии финансирования золотодобывающих предприятий и решения социально-экономических проблем».
Встал вопрос о размещении золотого запаса в качестве залога для получения кредита. Из всех московских банков был выбран не самый престижный «Мапо-банк». Ни о каком тендере речи не шло. По крайней мере, документального подтверждения анализа кредитных условий других банков правительство Бурятии так и не предоставило. Но условия «Мапо-банка» оказались, мягко говоря, странными. Под залог золота был получен кредит на сумму 7,5 млн долларов США с возвратом равными долями в 1996-97 годах и выплатой 10,3 процента годовых. Сумма в 7,5 миллиона долларов, или 34,4 млрд рублей составила 80 процентов всей стоимости золотого залога. И тут все логично: не возвращает республика кредит — золото забирает банк, а 20 процентов компенсируют моральные и материальные издержки.
Но дальше в условиях кредита начинаются странности. Во-первых, 4,7 млн долларов остаются в банке «для своевременного возврата кредита». Причем размещаются они не на депозит, поэтому процентов с них правительство Бурятии не получает, зато другие проценты — кредитные — будет исправно выплачивать.
«По причине собственной заинтересованности…»
И вот «Мапо-банк» выставляет условие: деньги в Бурятию пойдут через Байкал-банк. А поскольку банк несолидный, то и риск велик (который сам кредитор и спровоцировал!) — московские партнеры-грабители в качестве гарантии потребовали те самые 4,7 млн долларов, которые неснижаемым остатком остались лежать в «Мапо-банке». В итоге республика платит за них проценты, а банк прокручивает их и прибылью не делится. Даже человек, никогда в жизни не надевавший галстука, скажет, что это какая-то удавка. Вдобавок в 1996 году «Мапо-банк» купил 33 процента акций Байкал-банка.
«Подписав такие договоры и соглашения, правительство Республики Бурятия предоставило возможность обогащаться за счет своих кредитных ресурсов коммерческим банкам «Мапо-банк» и «Байкал-банк», лишив себя возможности извлекать доходы из этой суммы кредита», — написано в заключении минэкономики РБ уже в 1997 году, когда вскрылась эта афера. И далее:
«Примененная схема использования золота и валютных кредитов правительства Республики Бурятия является достаточно продуманной для обогащения коммерческих структур АК «Мапо-банк» и АК «Байкал-банк» и частных лиц за счет кредитных ресурсов правительства РБ и даже с его согласия взамен извлечения доходов в пользу правительства РБ. Подписывать от имени правительства Республики Бурятия документы по реализации такой схемы возможно в двух случаях:
а) ПО ПРИЧИНЕ СОВЕРШЕННОЙ НЕКОМПЕТЕНТНОСТИ, ПОЛНОГО НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМА.
б) ПО ПРИЧИНЕ СОБСТВЕННОЙ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТИ (так выделено в документе. — Г.Б.)».
Это заключение было направлено на имя президента-председателя правительства РБ, но внятного ответа на него так и не последовало. Отмолчался председатель правительства по поводу действий своих заместителей и на 14-й сессии Народного Хурала, на которую был вынесен вопрос о «золотом кредите». По скромным оценкам, «минимальная упущенная выгода правительства при условии отсутствия конкретных инвестиционных проектов в результате неоперативного и неэффективного размещения полученного кредита по состоянию на 1 июня 1996 года составила не менее 17 миллиардов рублей, что составляет 8,2% доходов республиканского бюджета на 1996 год», — указывалось в справке контрольного управления президента РБ.
«Золотой кредит» сердит
Фактически в распоряжении Бурятии из 7,5 млн долларов осталось 2,8 миллиона кредитных средств. И куда же они пошли? На момент получения кредита у правительства республики не было конкретных инвестиционных проектов, и потому они пошли в дело с большим опозданием и деньги лежали без движения, не принося одни проценты и унося другие. Наконец, после всевозможных утрясок средства были направлены отнюдь не «на развитие добычи драгоценных металлов», а на производство цветной облицовочной плитки, инфузорных (!) растворов по линии минздрава и на ряд других вторичных продуктов.
Был ли корыстен или наивно-простодушен в канители с «золотым кредитом» г-н Жильцов, подписывавший от имени правительства залоговые документы с «Мапо-банком», неизвестно — его вину мог установить только суд, которого не было… Впоследствии странная его гибель на охоте в дальнем районе республики навсегда похоронила подробности «золотого кредита» в ХХ веке.
