Поводами для столь результативных выводов стало уменьшение инфляции, снижение курса доллара и повышение доступности кредитов.
Мы решили поинтересоваться у земляков, разделяют ли они оптимизм председателя правительства РФ и ощущают ли улучшения на себе? Ответы получились весьма любопытными и обстоятельными.
Татьяна Думнова, экс-министр экономики Бурятии:
— По итогам 2016 года российская статистика сообщила о первых признаках стабильности в экономике — уменьшении инфляции, небольшом росте реальных зарплат и сокращении числа зарегистрированных безработных. Опираясь на эти данные, руководство страны настроилось слишком оптимистично и не хочет замечать реалий в регионах, более 70 из которых имеют дефицит бюджета. Народ едва сводит концы с концами, приспосабливается к ухудшающимся условиям как может, но не вырывается из тисков бедности. Снижение реальных денежных доходов приводит к сужению потребительского спроса, падению розничного товарооборота, опустению кафе и ресторанов. Объявленная победа над безработицей не решает всю проблему занятости. Нефтедоллары проедаются, проблема импортозамещения не решается, профессиональных управленцев во власти не хватает… Одним словом, нынешний кризис — самый опасный, глубокий и затяжной. И основной проблемой являются не санкции, не падение цен на энергоносители, а модель экономического развития. Поэтому очень трудно найти таблетку для оздоровления. Вместо того, чтобы возлагать надежды на помощь из федерального центра, правительству Бурятии следует задуматься о развитии внутреннего потребительского рынка, ипотечного кредитования и сельского хозяйства и получении государственных заказов оборонно-промышленного комплекса.
Юрий Ботоев, поэт, режиссер, сатирик:
— Мне кажется, подобный процесс не может завершиться таким образом. Экономика долго ищет новые формы выживания и приспосабливается, медленно выздоравливает или умирает. Непонятно, как закончился кризис тридцатых годов в США. Но очевидно, что он плавно перешел во вторую мировую войну. А кризис в России — это следствие ее политико-экономического состояния. Возможно, мы живем лучше, чем могли при нынешнем положении дел. Но во избежание таких явлений нужны мощная экономика и промышленность, а для этого — четкое осознание, быть ли нам конкурентоспособными или оставаться поставщиками сырья на мировой рынок, зависимыми от его цены.
Алексей Тогошиев, директор сайта tUday.ru:
— Кризис в разгаре — как малый предприниматель, ответственно заявляю. Кредиты по «человеческим» ставкам доступны только в двух-трех банках. Декларируемая инфляция мало связана с реальной. Производители тех же продуктов питания используют более дешевые ингредиенты и уменьшают объем упаковки при сохранении цены товара. Экономика, которая не связана с госсектором, испытывает гигантское давление из-за отсутствия спроса на продукцию предприятий. Если взять любой «выдающийся» показатель экономики Бурятии в рублях, поделить на курс доллара и сравнить с курсом в 30 рублей, можно получить более реальную картину происходящего.
Светлана Будашкаева, общественный деятель:
— Ну если господин премьер-министр страны сказал, что кризис закончился — значит, закончился. Скоро будем есть пирожные вместо хлеба. И кричать: «Халва», чтобы стало сладко. А если серьезно, я вижу и ощущаю на себе, что кризис не заканчивался со времен СССР. Только 2-3% жителей России не чувствуют его благодаря госактивам, купленным за бусы, создававшимся при помощи ударного коммунистического труда миллионов людей, включая советских каторжников, в течение десятков лет. Медведев обязан зомбировать и гипнотизировать граждан и говорить, что в России все здорово. Готовятся выборы, точнее, перевыборы президента. И граждане должны понимать, что только благодаря правильной политике Путина давят экскаваторами санкционную еду и вводят продовольственные карточки, ставят на государственное лекарственное обеспечение слуг народа и урезают социальные льготы хозяину страны — народу. Все пляски с бубном вокруг электората — до выборов 2018 года. Ну а потом… Снова будем кричать: «Халва!».
Алдар Бадмаев, кандидат экономических наук, бизнес-консультант:
— Кризис в стране, конечно, не закончился. Более того, он перешел в стадию стагнации, когда при кажущейся стабильности отдельных макроэкономических показателей ситуация в целом все больше ухудшается, оборудование и основные фонды по всей стране стареют, заводы банкротятся, а на оставшиеся на плаву предприятия осуществляется налоговый и административный прессинг. Инфляция выше официальных расчетов, и это видно невооруженным глазом — достаточно сравнить нынешние цены с прошлогодними. Дорожают основные товары народного потребления, дешевеют жилье и автомобиль — но лишь потому, что у населения нет денег на их приобретение. Этим же объясняется бурный рост теневого банкинга. Чем дольше мы будем тянуть с проведением структурных реформ, надеяться на повышение цен на нефть и рост курса рубля, тем хуже будут социально-экономические последствия превращения России в сырьевую колонию всего мира.
Александр Бузин, менеджер по проектам Национальной библиотеки РБ:
— Пока никаких улучшений не ощущается. По-прежнему, выходя из продуктового магазина с легким пакетом, не могу понять, чего такого я накупил на 2 тысячи рублей. Конечно, резко ничего не изменится (если изменится) — потребуется время. Вопрос — сколько? «Надейся на лучшее, а готовься к худшему», как говорится.
Татьяна Штырева, певица:
— Дмитрий Анатольевич умеет удивлять россиян своими заявлениями. Может, в столице России кризиса и нет, но в Улан-Удэ ощущается каждым его жителем на собственной шкуре. Растут цены, идут сокращения. Зарплаты у многих мизерные, цены на коммуналку баснословные. Из-за высоких тарифов на электричество в Бурятии не могут нормально работать многие предприятия. Люди вынуждены уезжать в другие регионы, чтобы прокормить свои семьи. А потом недоумевают: «Почему это народ покидает республику?».
Николай Хардаев, кандидат экономических наук, доцент:
— Утверждение о том, что кризис закончился, не лишено оснований. Основные макроэкономические показатели демонстрируют стабильный рост уже несколько недель. Но поскольку экономические системы обладают инерционными свойствами, это не всегда ощущается на местах. Тем более подобные высказывания часто политизированы и не всегда воспринимаются объективно. Инфляция замедляется, промышленность демонстрирует признаки подъема, а рубль укрепляется даже без особой помощи нефти. На этом фоне чиновники и международные эксперты соревнуются в уровне оптимизма — прогнозы все более обнадеживающие. Хотя бы это радует.
Александр Воронин, маркетолог:
— Не знаю, на какие статистические данные опирался Дмитрий Медведев. Может, они и показывают нечто подобное. Думаю, окончание кризиса будет восприниматься только с очевидным ростом. Сейчас такого ощущения нет. Но и ощущения усугубления и дальнейшего развития кризиса тоже нет. Чувствуется некоторая адаптация к ситуации или стагнация и то, что острая фаза, видимо, уже позади.
