В своих довоенных бумагах он отыскал всеми забытый и безымянный хасидский напев, обработал и набросал к нему подходящие к моменту слова. «Хава нагила» означало «Давайте возрадуемся».
Впервые музыкальная композиция зазвучала в 1918 году на концерте, состоявшемся в честь входа в Иерусалим британских войск. Песня сразу же стала хитом на всю дальнейшую историю еврейского народа. Именно этой песней приветствовали гостей из Израиля в городской библиотеке им. Калашникова в Улан-Удэ, где на прошлой неделе состоялась встреча с потомками знаменитого еврейского купца Бурятии Нафтолия Капельмана. Именно ему город Улан-Удэ обязан знаменитым «Домом с атлантами», который в этом году отметил 110-летие. О том, как складывалась жизнь семьи Капельманов после отъезда из России и что знают на святой земле о Бурятии, мы поговорим с внуком и внучкой купца Ильей Кама и Рифкой Хон.
— Илья, Рифка, расскажите немного о себе.
Рифка: — Я родилась в Шанхае в 1946 году. Как мне рассказывала мама, наша семья эмигрировала в Китай в 1926-м, причины переезда обсуждать было не принято, да и нам это было неинтересно. Когда мне исполнилось 2,5 года, а Илье тогда было уже 7, в стране к власти пришел Мао Цзэ Дун, и наша семья была вынуждена вновь поменять место жительства. Могли выбрать Австралию, Америку, Канаду, но отец настоял на переезде в Израиль. Там жили в Хайфе, в еврейском кибуце.
Илья: — Это было лучше, чем утопия. Кибуц — это сельскохозяйственная коммуна в Израиле, что-то очень похожее на ваши колхозы в советское время. Как правило, в них жила молодежь, горевшая идеей строительства нового государства. Хорошее было время.
Рифка: — Жили мы у моря, в очень красивом месте рядом с Кисарией, где находилась резиденция царя Ирода. Вы знаете кто это?
— Иудейский царь, некоторые считают его сумасшедшим. Ведь это он убил свою семью и множество «раввинов»?
— Да, это о нем. Так вот, в кибуце я жила до 22 лет. Затем пошла обучаться гостиничному бизнесу, два года проработала в Иерусалиме в отеле «King David». Это очень известный отель — все президенты, все высокопоставленные лица, посещающие Израиль, останавливаются там. Я занималась обслуживанием vip-клиентов, для них нужно было бронировать столики в ресторанах, устанавливать телефонную связь, исполнять другие мелкие поручения. После такой практики я ушла работать в небольшой отель «Шалом», их по стране целая сеть. И так до самой пенсии.
— Рифка, а где обучались русскому языку?
— Мы выросли в русской среде. Наша мама Ида Капельман всегда говорила только на русском и учила нас. Тогда, будучи совсем ребенком, мне не особо хотелось учиться, но со временем я переняла от мамы любовь к России, к Бурятии и особенно к Верхнеудинску. Именно о нем мама вспоминала чаще всего.
— Что мама рассказывала вам о своей жизни в Улан-Удэ?
— Она очень часто вспоминала, как хрустит под ногами снег, как ходила в лес за ягодами, вспоминала кедровые шишки и церковь. Когда по вечерам собиралась вся семья, вот в такие моменты мы и узнавали о России. Мне особенно запомнилось, как мама говорила об отце. Он был для нее примером.
— Какой была ваша первая поездка в Бурятию?
Илья: — Я не знал, где я нахожусь. Все было мне неизвестным и чужим. Несмотря на то, что это путешествие я совершил, когда мне было далеко не 20 лет, а уже за 60, мне казалось будто я сирота. Потом я встретился с Радой, и она показала мне дом моего деда. Тот самый, со статуями, о которых мне рассказывала мама. Затем мы отправились на улицу Соборную, где стоял дом моего родного деда Наума Капельмана, посмотрели царские ворота — триумфальную арку, дом общественных собраний — нынешний музей природы. Все было на своих местах и выглядело точно так же, как я представлял себе после маминых рассказов. Я был очень удивлен. Еще, будучи в Израиле, меня отговаривали от этой поездки, говорили, что ничего не уцелело, что нет смысла возвращаться. Но все оказалось очень хорошо, а вот в Шанхае дом, в котором я прожил 7 лет, был, к сожалению, разрушен. Знаете, после той поездки в 2008 году у меня на телефоне всегда показывается, какая у вас погода.
— Интересуются ли ваши дети и внуки историей своей семьи, как вы?
— Они интересуются мной. У нас даже если ребенку это неинтересно, в школе заставляют составлять генеалогическое дерево самых близких родственников. Могу сказать, что среди евреев очень популярно стало узнавать о своих предках, все, кто постарше, хотят знать, откуда они и где начинается их история. Организуются так называемые «выезды к корням», на малую родину своих предков, мы как раз один из таких примеров. Вот у Рифки сын, муж и внук очень сильно хотят побывать в России, а сама она планирует снять документальный фильм про Улан-Удэ, дом с атлантами и Бурятию. Ее муж Гон бывший телевизионный журналист, имеет множество связей и может пристроить фильм на израильское телевидение.
— Рифка, это действительно так?
— Да. Сейчас я пишу сценарий вместе со своим другом. Можно сказать, что это своего рода моя мечта снять такой фильм. Чтобы не прослыть дилетантом и сделать все как можно лучше, я поступила на режиссерские курсы и еще два года мне предстоит учиться. Думаю о том, чтобы подать прошение в фонд Израилького кино, который помогает финансово всем стоящим проектам.
— Откуда такая мечта?
— Когда мне было 12 лет я ходила в подростковый театр, где играла в спектаклях до 17 лет. Мне даже посчастливилось сняться в двух фильмах, в одном из которых моим ассистентом был сам Шалом Ханох. Шалом — израильский рок-певец и композитор, он считается одной из наиболее влиятельных фигур в израильской рок-музыке. Так что, можно сказать, любовь к кино у меня с детства, равно как и у сестры к театру.
— Вы говорите про свою старшую сестру Елену?
— Правильней будет Хелена, но по-русски — да, звучит как Елена. Она была большой актрисой театра «Габима». После службы в армии сестра обучалась театральному искусству у известной актрисы из Москвы, россиянки Фанни Любич. Уже в 10 лет Хелена знала, что обязательно будет играть в театре. Ее назвали в честь маминой сестры Елены, которая умерла в 6 лет и была похоронена в Улан-Удэ. Но давайте не будем о грустном, просто хочется, чтобы люди знали и о ней.
— Хорошо, тогда вопрос к Илье. Вот вы полковник, инженер-механик, а кем мечтали стать?
— Я верю, что есть такие люди, которые с раннего возраста знают, какое у них предназначение. Вот моя сестра, о которой говорила Рифка, в 10 лет уже знала, что будет актрисой, Владимир Высоцкий тоже знал, кем он хочет стать, когда вырастет, а я до сих пор ищу.
— Успешны ли поиски?
— Пока нет, но мне нравится то, что я имею сейчас. У меня было прекрасное военное образование. Благодаря настойчивости отца я окончил военно-морскую школу, поступил в Хайфский университет. В армию я пришел уже будучи офицером и отдавал долг родине до 42 лет, пока не вышел на пенсию. Затем трудился в должности управляющего на разных заводах — от производящего покрышки до гиганта продуктовой промышленности. Я люблю быть в тени, но не снимать с себя ответственность, мне нравилось управлять. Также я играю в шахматы, когда мне скучно, и написал одну книгу про шпионов, называется «Пере-крестки».
— О чем она?
— Можете назвать это «fake news», ложные новости. Так ведь можно сказать? Все, что написал — чистый вымысел, я очень люблю детективы. А рассказывать, о чем — это очень долго, к тому же все истории про шпионов одинаковы, в конце наши побеждают.
— На встрече вы говорили о Чехове и Достоевском. Любите русскую классику?
— С детства, когда мы жили в Китае, я помню Тургенева «Муму», еще читал про то, как дедушка ехал на лодке и спасал зайцев и букварь. По-русски я не очень хорошо читаю, поэтому читал все книги на иврите. Во время нашего переезда в Израиль кроме многочисленной мебели мама с отцом перевезли большое количество книг. Я рос в русской культуре, поэтому ее и люблю. А начало романа «Анна Каренина» помню и на русском: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
— А какое в Израиле отношение к русской культуре и многие ли знают о Бурятии?
— Наша страна развивалась несколькими волнами эмиграции. Большая часть приехала из России и Польши. Несмотря на большую популярность иврита, как разговорного языка, никто не забывал, откуда он приехал. Песни, которые мы пели на нашем языке, все их мотивы были русскими. Перевели даже знаменитую «Катюшу». Есть такая известная писательница Рахель Мильштейн, так вот, она вместе с сестрой один час в день уделяла разговорам исключительно на русском языке. А актеры театра «Габима» самые ярые приверженцы системы Станиславского, когда только начинали свою деятельность, говорили с сильным русским акцентом. Все скучали по стране, из которой они уехали, они бросили все, чтобы строить новую страну, но, несмотря на это, никто не забывает, откуда он.
— Что вы ощущаете, когда находитесь в «Доме с атлантами»?
Рифка: — Я чувствую рядом с собой маму. Когда я смотрю в потолок, кажется, что каждый раз открывается небо и падает золотой дождь. Еще нигде, кроме как в Шанхае, я не испытывала подобные ощущения. Со мной это впервые. Думаю, что это определенный знак того, что мне необходимо закончить работу над фильмом.
Илья: — Для меня это особенный трепет в душе. Наши предки здесь жили, работали, их уважали местные жители, и они отвечали тем же. Сейчас все, что они создали, осталось не только на бумагах, и я этому рад. Дом с атлантами — это наша история, наша легенда.
