Пошли на поправку получившие травмы дети. Вдруг выяснилось, что никакой кризис не мешает оказать всем пострадавшим хорошую материальную поддержку и отправить проходить реабилитацию.
В школе сделан ремонт, возобновились занятия, на входе вот-вот установят тревожную кнопку, турникеты и металлоискатели. По решению главы Бурятии, как по мановению волшебной палочки, в школы добавят еще 118 ставок педагогов-психологов, которые будут работать в муниципальных образовательных организациях по «сетевому» и «кустовому» принципам. Сделано все, кроме ответа на вопрос, почему всего несколько лет назад городские власти ликвидировали в наших школах детских омбудсменов.
Та самая работа, которую сегодня с таким энтузиазмом бросились выполнять власти, не так давно уже была проделана, имела конкретные результаты, ответственных людей и отработанные механизмы. Пусть не 118 психологов, но уполномоченные по правам ребенка работали в каждой (!) улан-удэнской школе, включая ту самую, где произошла январская трагедия. Еще в 2010 году в городе был учрежден свой городской омбудсмен по правам ребенка в лице депутата Индиры Шагдаровой. Столкнувшись с тем, что решать вопросы защиты прав учеников в одиночку невозможно, Шагдарова фактически за свой счет создала институт школьных омбудсменов. Обучила в Америке специалистов, учредила аппарат, изучила нормативно-правовую базу.
Уже в октябре 2012 года в каждой улан-удэнской школе (!) прошли выборы «уполномоченных по правам участников образовательного процесса». Аппарат уполномоченного снабжал их литературой, приглашал на курсы, раздавал бланки учета проблем, с какими приходили к омбудсменам школьники. Как известно, ворвавшийся в класс ученик пос. Сосновый бор разозлился на то, что учительница русского языка и литературы поставила ему за четверть «двойку». В бланках школьных омбудсменов были расписаны и такие случаи.
Начинание поддерживалось председателем горсовета Александром Голковым, который не упускал случая подчеркнуть, что Улан-Удэ стал первым городом в России, где учредили школьных омбудсменов. Тогда Голков считал необходимым участвовать в проводимых омбудсменом мероприятиях и даже сидеть рядом с Индирой Шагдаровой. Статус школьных уполномоченных стал официальным, они были включены в структуру органов общественного управления образовательных учреждений, в межведомственный план мероприятий по профилактике школьных суицидов и другие. Возле каждого школьного гардероба висел красочный стенд, где размещались портреты всех известных уполномоченных, начиная от России-Бурятии и заканчивая городом и школой, с телефонами доверия, школьных служб примирения, памятками и сообщениями.
Если в 2013 году среди школьных омбудсменов прошел первый конкурс проектов школьных уполномоченных, а лучшие по итогам своей работы получили премии от некоммерческого фонда «Абсолют» в размере 5-7 тысяч рублей, то с избранием в 2014-м нового созыва депутатов со старыми лицами ни о каком уполномоченном по правам ребенка в Улан-Удэнском горсовете почему-то уже никто не заикался. Между былыми коллегами там пробежала тень, а уполномоченного по правам чиновников в мэрии создать никто не догадался. На мероприятиях Александр Голков уже не сидел рядом с Индирой Шагдаровой, да и таких мероприятий уже не было. Стенды рядом со школьными гардеробами сняли, комнаты примирения закрыли, а год назад депутат Шагдарова вообще написала заявление о досрочном сложении с себя депутатских полномочий.
Неизвестно, на каких условиях в 2010 году депутата Шагдарову коллеги выбрали уполномоченным по правам ребенка Улан-Удэнского горсовета и кто ставил эти условия, учитывая, что и мэр в Улан-Удэ был другой, и система взаимоотношений внутри городской власти разительно отличалась от нынешней. Почему стартовавший в 2012 году институт школьных омбудсменов как блестящий проект частно-муниципального партнерства спустя всего пару лет исчез, словно его никогда и не было. Стоял ли вопрос о замене уполномоченного по правам ребенка в Улан-Удэнском горсовете и кто в таком случае выдвигал свои кандидатуры на данный пост? Вообще была ли со стороны города хоть какая-то попытка сохранить в Улан-Удэ институт школьных омбудсменов в качестве вполне работающей и, как показал наступивший год, уже жизненно важной структуры? Иными словами, случилась бы кровавая пятница 19 января 2018 года, если бы в школе №5 пос. Сосновый бор до сих пор висел стенд с портретом школьного омбудсмена?