Однако не всегда поставленные цели достигают конечного результата. К числу таких федеральных директив можно отнести и очередное распоряжение правительства РФ от 26 января 2023 г. №129-р «Стратегия развития социально-экономического развития Сибирского федерального округа до 2035 г.».
В качестве преамбулы отметим, что Сибирь несколько обделена вниманием федерального руководства. К примеру, развитию Дальнего Востока посвящены Указ Президента РФ от 26 июня 2020 г. «О мерах по социально-экономическому развитию Дальнего Востока» и «Национальная программа социально-экономического развития Дальнего Востока на период до 2024 г. и на перспективу до 2035 г.», утвержденная распоряжением Правительства РФ от 24 сентября 2020 г.». К сожалению, эти документы большей частью и сегодня далеки от реализации.
Бурятии, которая самым тесным образом привязана к экономике Сибирского и Дальневосточного федеральных округов, должно быть интересно, что предлагают федеральные чиновники для улучшения жизни на восточной окраине страны. В канун векового юбилея республики целесообразно заглянуть в ближнее будущее. Сегодня полные тексты этих документов доступны каждому. Однако их цели вряд ли обрадуют местного жителя, далекого от теории московских чиновников.
Прежде всего, более логично рассматривать Сибирь и Дальний Восток как единый макрорегион в рамках Азиатской России, которая имеет выход к двум океанам и в страны Азиатско-Тихоокеанского региона, что сегодня представляет реальную альтернативу санкционным действиям коллективного Запада. Кроме того, во всех упомянутых федеральных директивах выпадает из внимания экономическое развитие прилегающей акватории Северного Ледовитого и Тихого океанов, а также и Российская Арктика, внешние границы которой давно стали предметом политических дискуссий с нашими арктическими оппонентами.
Тем не менее, такой документ принят и должен исполняться в соответствии с той же Конституцией РФ. Однако здесь есть определенные сомнения в корректности поставленных целей, задач и приоритетов, которые хоть и с запозданием целесообразно обсудить.
Прежде всего, любой экономический документ должен определить специфику объекта, поставленных целей и задач. В этом отношении целью «Стратегии» является стандартная фраза «Создание условий для повышения конкурентоспособности экономики субъектов СФО и как следствие повышение уровня и качества жизни населения». Таким образом, по мнению авторов документа, повышение уровня жизни населения вторично по отношению к развитию экономики. Такой стандартный «лозунг» можно отнести к любому субъекту российской экономики. То же самое относится и к приоритетам и задачам «Стратегии».
«Стратегия» утверждена почти через год после начала «специальной военной операции» на Украине. Между тем, в этом документе нет даже упоминания о западных санкциях, новой геополитической ситуации, которая напрямую касается развития экспортно-ориентированных отраслей сибирской экономики. Основная часть ее посвящена статистическим данным, характеризующим социально-экономическое развитие субъектов РФ, входящих в состав СФО и имеет более всего справочное значение. Другой объемный раздел предлагает кластерный подход к сибирской экономике. Обращает внимание, что из 8 кластеров 5 ориентированы на развитие сырьевой экономики.
В кластере «Сельское хозяйство и пищевая промышленность» дважды отмечается необходимость «развития экосистемы контрактного производства зерновых, зернобобовых и масличных культур (?)», а также предложение о «развитии глубокой переработки производимой продукции (?)» без объяснения содержания этих предложений. Нет упоминания о развитии животноводства как приоритета экспортной продукции с высоким НДС. Между тем, еще Менделеев отмечал: «Сельское хозяйство — своего рода промышленность для производства растений и животных. Гораздо выгоднее экспортировать не зерно, а скот».
Кластер «Уголь» отмечает «необходимость расширения сети железных дорог под вывоз угля ввиду нехватки провозной способности железных дорог» (цитата из «Стратегии»). Вряд ли такое предложение, которое неизбежно порождает рост холостого обратного пробега вагонов и транспортных затрат на доставку грузов до морских портов, можно отнести к стратегическим решениям. Кроме того, «Стратегия» должна учитывать и мировые тренды «зеленой» экономики с сокращением угольной генерации электроэнергии и развитием возобновляемых источников энергии.
На фоне сырьевой кластерной специализации сибирской экономики, авторы «Стратегии» оставили без внимания такую ключевую отрасль экономики как машиностроение. При этом вряд ли такой кластер как «Туризм» способен влиять на развитие сибирской экономики.
С нашей точки зрения, эта «Стратегия», как и любой документ федерального уровня должен учитывать и исторический опыт прошлого. Для этого достаточно вспомнить успешные социальные и крестьянские реформы Петра Столыпина, реализацию планов ГОЭЛРО и первых пятилеток, которые вдохнули жизнь на Востоке России.
Таким ярким примером является строительство авиационных заводов в Новосибирске, Иркутске, Улан-Удэ, Комсомольск - на - Амуре, в Арсеньеве, которые возникли без какого-либо кадрового, материального, инфраструктурного обеспечения, только благодаря политической воле руководства страны. В конечном итоге такие предприятия и вынесли основную тяжесть тылового обеспечения в период Великой Отечественной войны и которых так не хватает сегодня в новой войне с Западом.
В «Стратегии» отмечается, что к 2030 г. в Сибири будет создано более 500 тысяч новых рабочих мест и привлечено более 16 трлн. рублей инвестиций без указания источников. Таким образом, на оставшиеся 7 неполных лет до этого срока ежегодно в Сибирь необходимо обеспечить прирост не менее 70 тыс. квалифицированных рабочих и осваивать почти по 3 трлн. рублей.
Между тем, в ее разделе «Основные проблемы и вызовы социально-экономического развития СФО» отмечается, что за последние 30 лет население Сибири сократилось на 8,6%, или на 1,8 млн. человек. Только за 2021 г. убыль населения составила 114 523 человека, в том числе естественная — 127 118 человек, миграционный прирост — 12 595 человек. Еще более не радостная картина с демографической ситуацией на Дальнем Востоке, где население убывает с возрастанием по мере удаления от Москвы.
Отсюда возникает естественный вопрос: «Кто будет осваивать эти огромные средства?». Другой вопрос: «Какие новые объекты планируется построить в эти сроки?». Даже в первом приближении на всей территории Сибири мы не найдем ни одного объекта, построенного за прошедшие 30 лет реформ сопоставимого по масштабам с теми же «ударными комсомольским стройками» недавнего прошлого и вряд ли есть в планах правительства такие же новые промышленные гиганты, на создание которых планируется освоить триллионы рублей.
Отдельный раздел «Стратегии» посвящен развитию инфраструктуры, среди которых выделены только транспортная и энергетическая. Следует предположить, что авторы документа не считают необходимым развивать в Сибири науку, образование, культуру, здравоохранение, ибо об этом документ скромно умалчивает.
Однако, даже в развитии транспортной инфраструктуры нет упоминания о внедрении новой техники и новых технологий в авиационных, морских и речных судоходных перевозках, о необходимости расширения возможности экспорта товаров через Казахстан и Северный морской путь. Стандартные предложения и в развитии энергетической инфраструктуры. Авторы обошли вниманием предложения об оптимизации энергопотребления, снижения стоимости электроэнергии, об энергосбережении, про новые ГЭС, ВИЭ, атомные станции.
В качестве критериев реализации «Стратегии» служат такие определения как «масштабные трансформации», «крупные проекты», «высокий уровень самодостаточности», «снижение доли бюджетных инвестиций», которые по своей сути не могут иметь количественных и качественных показателей. Более того показатель «снижение доли бюджетных инвестиций» успешно выполняется во всех без исключения современных государственных программах и проектах.
В конечном итоге предлагается оценивать развитие субъектов СФО по объему затраченных средств частными инвесторами, без участия государства. Как результат в «Стратегии» нет даже упоминания об эффективности ее реализации, механизмах и инструментах достижения поставленных задач. Хотя по этому поводу есть специальный раздел, с которым трудно согласиться, что таким механизмом являются всевозможные национальные и федеральные проекты, отраслевые государственные программы и другие документы из категории давно забытых экономических «реликвий».
Следует отметить, что «Стратегия» родилась в недрах Министерства экономического развития РФ без каких-либо публичных обсуждений и тем более научной экспертизы и участия академических институтов. Между тем, в соответствии со статьей 72 Конституции РФ все вопросы, обсуждаемые в документе, находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов и касаются вопросов совместного владения, пользования недрами, водными и другими природными ресурсами, которые должны обсуждаться на региональном уровне. Вероятно, по старой традиции правительство не сочло нужным обсудить самые актуальные вопросы жизни российского населения с тем же народом. Здесь есть два предположения. Либо это очередной документ, заранее не имеющий практического значения. Либо мнение людей, уровень жизни которых они пытаются «приподнять», не особо интересует федеральных чиновников.
Перелистывая страницы этого документа, вспоминаются эпизоды нашей недавней истории, когда директивы такого уровня широко обсуждались научной общественностью с участием высшего политического руководства страны и только после этого становились исполнительными документами, обеспеченными необходимыми механизмами реализации. Так, в 1932 г. в Москве прошла первая Всесоюзная конференция по размещению производительных сил, определившая задачи второго пятилетнего плана. Через два года в Ленинграде, по инициативе правительства Бурят-Монголии прошла первая конференция по развитию производительных сил республики.
Не может не удивлять, что руководители республики того времени, не имевшие особого образования и опыта, посчитали необходимым вывезти весь состав правительства в Ленинград, где находился Президиум Академии наук СССР и обсудить с наукой планы развития экономики региона. В послевоенное время такие научно-практические конференции в Бурятии проходили в 1969 г., 1979 г., в 1989 г. для обсуждения всех долгосрочных планов развития ее экономики.
Для Сибири таким знаковым событием в развитии ее экономики была Всесоюзная конференция по развитию производительных сил региона, проходившая в Новосибирском академгородке в 1980 г. под председательством секретаря ЦК КПСС Зимянина с приглашением руководителей союзных и республиканских министерств и ведомств, всех глав регионов. К этому времени началось строительство БАМа, активно развивалась нефтяная индустрия Западной Сибири, состоялась известная поездка Брежнева по сибирским и дальневосточным территориям, инициировавшая создание программы «Сибирь». К сожалению, это было венцом развития плановой экономики Советского Союза.
Подводя итоги возможной реализации «Стратегии», можно только надеяться на то, что был прав один из классиков, утверждавший «Нас спасает лишь то, что политики не выполняют своих обещаний, иначе страна давно бы уже обанкротилась». И потому можно утверждать, что рецензируемый документ скорей всего повторит путь многих своих предшественников и уйдет в историю в качестве очередной экономической фантазии неизвестных авторов, далекой от реальности нашего времени.
Однако у России нет других путей развития, указанных еще Ломоносовым: «Российское могущество будет прирастать Сибирью и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских в Азии и в Америке». Определенным диссонансом этим словам звучит другое выражение Столыпина о том, что если мы по-прежнему будем лишь «… укреплять центр, то наиболее удаленные и истерзанные части страны могут безболезненно и незаметно опасть, отсохнуть, отвалиться. И будущими поколениями мы будем привлечены к ответу». И то и другое сегодня имеет место быть и задача академической науки выбрать необходимый вектор развития.
Поэтому не оставляет надежда, что подобные документы, только с иным содержанием необходимы для развития экономики Азиатской России с учетом новой геополитической ситуации. И может когда-то при жизни уже наших потомков в ответе на вопрос: «Где на Руси жить хорошо?» кто-то скажет, что это место на земле у Байкала.