Когда-то этот человек вместе со своим братом Аркадием был для нас кумиром и почти пророком. Удивительно, что большой след писатели-фантасты оставили именно в судьбе жителей Бурятии, где впервые в журнале «Байкал» были напечатаны их повести. В том числе и участников тех событий мы попросили ответить на два вопроса: 1. что в вашей жизни были Стругацкие? 2. как вы сегодня относитесь к их творчеству?
Владимир Бараев, писатель, журналист
1. В 1967 г. я приехал на практику в журнал “Дружба народов”, возглавляемый Сергеем Баруздиным, там встретился с Аркадием Стругацким. Он вручил мне рукописи “Улитка на склоне”, “Гадкие лебеди”. В то время ЦК КПСС принял негласное решение — не публиковать Стругацких и ряд других фантастов. “Улитка” проползла на страницы “Байкала” и вместе с другими материалами, привезенными мной из Москвы, вызвала колоссальный интерес читателей. В “Улитке” был Клоп-говорун, который в темном зале кинотеатра кусал зрителей, а когда его поймали и решили убить, он закричал: “Не убивайте меня. Я ведь с вами одной крови!”. Сколько таких клопов-говорунов и сейчас на экранах ТВ, вы прекрасно видите и слышите. А в другой книге Стругацких на одной из планет включали на высоких мачтах какие-то звуковые устройства, от которых у обитателей начинала болеть голова и они теряли способность нормально мыслить и действовать. Явный намек на радио и ТВ тех времен, да и нынешних тоже.
В начале 1968 я привез две стопки журналов “Байкал”, вручил авторские экземпляры Чуковскому, Стругацкому, Белинкову, Гансовскому, Юрию Буданцеву, Ларисе Васильевой...
Тем временем первого секретаря Бурятского обкома партии Модогоева вызвали в Москву, и завотделом пропаганды ЦК В.И.Степаков отчитал его: “Что вы печатаете московских евреев?”. Вернувшись в Улан-Удэ, Андрей Урупхеевич сказал главному редактору Бальбурову: “Из-за вашего “Байкала” я целый час как солдат стоял навытяжку перед Степаковым”.
Целых десять лет журнал выходил тихо, спокойно, и вдруг из Москвы полетели дальнобойные ракеты: против “Байкала” выступили “Известия”, “Сов. Россия”, журналы “Огонек”, “Наука и религия”... А добрый отклик “Нового мира” вызвал наибольшую ярость — журнал вскоре был разогнан, а Твардовский уволен, что привело к его преждевременной смерти.
Отвечая на вопрос, какое влияние оказали Стругацкие на литературу, общественную жизнь Бурятии, я отвечаю: самое тяжкое. Но не по их вине. Проработка журнала проходила в театре оперы и балета, Бурятском театре драмы, во всех редакциях газет. В результате мне пришлось покинуть Улан-Удэ. У меня сняли из планов Бургиза книгу, закрыли передачу, которую я вел на ТВ. Я уехал в... Москву. Редкий пример ссылки из Сибири в центр. После почти годовых поисков работы я устроился собкором “Пионерской правды” по Северному Кавказу, а через несколько лет поменял квартиру в Краснодаре на коммуналку в Москве. Что пришлось пережить мне с женой и малолетними детьми Ольгой и Тимуром, не перескажешь. Бывало голодали, т.к. зарплата собкора 120 руб. не позволяла содержать семью. Однако мы выстояли. Работая в журналах, я стал лауреатом союза журналистов Москвы. Из коммуналки переехал в отдельную квартиру...
Я ближе познакомился с Аркадием Стругацким. Но Бориса так ни разу не увидел.
2. Роман Сечин сказал: “Больше двадцати лет Борис Натанович прожил без своего соавтора. Немало написал за это время. Чего стоит только роман “Бессильные мира сего”. Кроме этого он помогал новым поколениям фантастов... Учрежденная им премия “Бронзовая улитка” — знаю, вожделенная награда не только для фантастов. Выпускаемый им журнал “Полдень XXI век”... стоит иных толстенных томов фантазерства. У многих заметно влияние книг Стругацких. Благотворное, не стыдное влияние”.
Одно маленькое дополнение: единственный фантаст Бурятии Владимир Митыпов тоже испытал благотворное влияние братьев Стругацких.
Евгений Голубев, доцент ВСГУТУ
1. Стругацкие — неотъемлемая часть моей жизни. В брежневские времена это имя было у всех на устах, они заставляли нас думать. В воздухе витал дух перестройки. Мы приносили домой листки самиздата, порою на чтение была всего одна ночь. Так мы жили, взахлеб читали Солженицына, Стругацких, Бродского. Стругацкие писали фантастику, но на самом деле это была образная картинка нашей жизни. В 1968 году Владимир Бараев первым в стране опубликовал в журнале «Байкал» повести Стругацких «Второе нашествие марсиан» и «Улитка на склоне».
Я публиковал в печати рецензии, которые наши авторитетные критики назвали «сиропными». Начались разборки. Проблемы нарастали, как снежный ком. Володю Бараева уволили, он вынужден был уехать. Мой сосед, сотрудник КГБ Иосиф Мальцев как-то сказал: на тебя есть доносы. Сегодня у меня иногда возникает желание узнать, кто же строчил на меня. Мне открыто говорили, что я не на своем месте, вызывали на ковер, и тогда я принял решение уйти с поста зампредседателя Госкомитета по телерадиовещанию при Совете министров БурАССР и поступил в аспирантуру Бурятского института общественных наук, где я раньше работал. Мне тогда было 36 лет, в аспирантуру принимали до 35, но для меня сделали исключение. Доходы аспиранта были в три раза меньше моей прежней зарплаты. Если вы думаете, что я жалею о том, что со мной случилось, это не так.
2. Сегодня я считаю, что Стругацкие не были антисоветчиками, то есть не хотели падения советской власти. Они были сторонниками демократизации страны. После того, что произошло, мне кажется, у них, так же как и у многих из нас, произошло крушение идеалов. Они не давали интервью, их не показывали по телевидению. Но после того, что произошло, я стал по-другому читать их книги и лучше понимать наших партийных деятелей. Когда-то мы смеялись, как можно желаемое выдавать за действительное, как можно одного из героев «Улитки» принимать за Ленина, что в этом страшного и опасного? Сегодня я так не считаю.
Геннадий Башкуев, прозаик, драматург, председатель Байкальского писательского союза
1. Я не поклонник фантастики, но «Пикник на обочине», «За миллиард лет до конца света» — основополагающие для меня книги. Впервые я прочитал Стругацких в начале 70-х в Иркутске, где учился в университете. Их дал читать Миша Успенский — сегодня ведущий фантаст страны, которого Борис Стругацкий называл в тройке лучших. Мы и тогда не считали, что это фантастика. Скорее, философские вещи. Кстати, так считали и в политбюро. В служебном партийном документе тех дней говорилось: «Под предлогом фантастического сюжета, широко используя средства иносказания (аллегории), авторы в нарочито искаженном виде представляют советское общество... Костяк сюжета повести, ее художественный строй, особенно язык и стиль направлены на охаивание научно обоснованных методов руководства в нашем государстве». Стругацким было трудно пробиться к читателю. «Улитку на склоне» фактически запретили. И широкие массы их не знали. Например, «За миллиард лет…» был напечатан в журнале «Знание — сила», т.е. не в чисто литературном издании. И журнал «Байкал» в лице Владимира Бараева, члена нашего Байкальского писательского союза, пришел им на помощь. За что и поплатился… Конечно, Стругацкие приближали перемены в стране. Удивительно, что имя Стругацких вообще оказалось связанным с Бурятией! После того, как «Байкал» в 1968 году напечатал «Улитку на склоне», в Москве на черном рынке цена журнала достигала 100 рублей (в рознице 30 копеек). Тираж с 7 тысяч подскочил до 18! Я знаю со слов Бараева, что сами Стругацкие высоко ценили факт публикации в бурятском журнале. О Бурятии узнали в стране.
2. Сегодня, когда писатели перестали быть властителями дум, Стругацкие ими остаются. Пусть, как и раньше, для продвинутой части. Они выдержали испытание временем. Время еще даст оценку их творчеству, но, я думаю, уже есть предпосылки, что они станут классиками. Показательно, что их книги, начиная с Тарковского, Сокурова, до сих пор экранизируют (фильм Бондарчука «Обитаемый остров»). Художник должен быть честным в своем творчестве, и они были честными. Жили скромно, не нажили капиталов, не ходили в политику.
Проза Стругацких — закодированное послание потомкам, из которого многое сбылось. Сбылись глобализация, рост авторитаризма, коммерциализация человеческих отношений, ухудшение экологии. В их творчестве все символично — Зона, Улитка, Тройка, Лес, сталкеры. Это как иероглифы будущего, но когда это будущее наступило, они явно были не в восторге. Символично, что Аркадий Стругацкий, японист по специальности, умер в 1991 году. По «Эху Москвы» я слышал интервью Бориса Стругацкого, в котором называл митинги годичной давности «народным пробуждением» (впоследствии подписав письмо в защиту Болотной), но высказывал сомнение в их действенности. Это как «Зияющие высоты» другого пророка Александра Зиновьева, который, будучи высланным, за рубежом отстаивал СССР и критиковал Запад. Творчество Стругацких помогает мне понять, в какой системе координат я сегодня живу.
Сергей Шапхаев, руководитель общественной организации «Бурятское региональное объединение по Байкалу»
1. О Стругацких я впервые услышал, когда учился в Ленинграде. Там был клуб любителей поэзии при шарикоподшипниковом заводе, и мы студентами сбегали с лекций, чтобы послушать Аксенова, Вознесенского и других популярных в то время творческих людей. Вечера со Стругацкими я не помню, они и тогда были непубличными, очень скромными людьми, но фамилия была на слуху. Их творчество я больше воспринимал через фильмы. Они точно передавали настроение того времени, через подтекст фактически писали о том, что происходило тогда, пытались прогнозировать, что нас ждет. Я не считаю Россию особенной страной, предсказания Стругацких можно также перенести на мир в целом.
2. Сейчас я воспринимаю Стругацких в обойме писателей, которые сформировали в России целое поколение. Они были интеллигентами, элитой, перестройка показала, что их мнение было важно. Когда в стране происходят глобальные изменения, к таким людям возникает повышенное внимание. Потом внимание уменьшается, но дело свое они делают. Элита формирует общественное мнение. Думаю, Стругацкие еще будут востребованы.
Один пример. Недавно я был в командировке в Вашингтоне. Был свободный вечер, включил в номере телевизор, 150 каналов, меня поразила убогость их содержимого. Настоящая, как говорят, интеллектуальная жвачка. Да, научные вещи там с помощью картинок рассказываются просто, это привлекает, но в целом психология нынешних людей зависит от информационных технологий. Так получилось, что мы видим мир через экран телевизора и огромное количество людей опускается на примитивный уровень картинок, то есть воспринимает мир очень упрощенно. Думаю, Стругацкие это чувствовали.
Эдуард Шауров, писатель
1. Когда в фильме Сергея Соловьева «АССА» одного из героев спрашивают, кто такой Гребенщиков, он отвечает: «Бог. От него сияние исходит». Наверное, Аркадий и Борис Стругацкие и были моими литературными богами.
Эти боги не нуждались ни в молитвах, ни в храмах, зато они создавали мир: невероятно красивый, умный, сложный и добрый, мир, в котором мог жить каждый, кто просто открывал книгу. Эти боги существовали на недосягаемом Олимпе своего таланта, и в то же время всегда были на расстоянии вытянутой руки. Боги учили нас тому, что человек — это звучит гордо, что работать много интереснее, чем отдыхать, и, главное, что богом может стать каждый.
Именно Стругацкие научили меня тому, что верно заданный вопрос — половина ответа.
В прошлом году два моих рассказа были одобрены Борисом Натановичем и напечатаны в «Полдне», еще два так и остались у него на столе. И я счастлив тем, что успел получить литературное рукопожатие от человека, которому многим обязан.
2. Люблю, перечитываю, иногда завидую белой завистью и постоянно учусь. Повести и романы Стругацких настоящая азбука для любого писателя.
И тем обиднее, что сегодня их творчество слишком уж не вписывается в новые правила жизни, подающиеся под маркой непреложных. Будут ли уместны в мире циничных бизнесменов мысли и идеи моих учителей?
Горько осознавать, что ушел из жизни Борис Натанович, последний символ недавней эпохи. Король умер. Остаемся мы, поколение прямых наследников. И от того, как мы поступим с наследством, зависит будущее. Ведь драгоценное семечко можно разжевать, спустить на тряпки и тачки, а можно посадить в землю и вырастить дерево.
Татьяна НИКИТИНА.
