На фронтах Великой Отечественной воевало около 25 писателей Бурятии. Одни боролись во вражеском тылу, другие сражались на Восточном фронте, а третьи — на Западном... Об одном из них — первом бурятском романисте Жамсо Тумунове, — по воспоминаниям его сына, известного бурятского книгоиздателя Батора Тумунова, пойдет речь в этой статье.
Из пионера — в писателя и солдата
Жамсо Тумунов родился 5 февраля 1916 года в селе Табтанай Агинского округа Забайкальского края. С 1927 по 1934 годы учился в Табтанайской школе коммунистической молодежи, с 1934 по 1935 преподавал в Зуткулейской школе и затем отправился вместе с Жамьяном Балданжабоном в Еравнинский район Республики Бурятия к Цокто Номтоеву.
— Они добирались туда несколько дней на своих двоих и всевозможных перекладных, — рассказывает Батор Тумунов. — Балданжабон стал сотрудником редакции местной газеты, а отец — заведующим отделом Еравнинского райкома комсомола, занимался организационной работой и попутно увлекался литературным творчеством: писал первые «пробные» произведения — стихи и пьесы для местной сельской сцены. Отработал на этой должности пару месяцев и… поехал на съезд пионеров Страны Советов в Москву.
Здесь 20-летний парень сумел попасть на прием к председателю Главполитпросвета при Наркомпросе Надежде Крупской и… решил попросить у нее деньги на строительство Дворца пионеров в Еравнинском районе. «Видимо, жена Ленина «испугалась» такого «рэкетира» и выделила ему аж 40 тысяч рублей! — смеется наш рассказчик. — Когда мой отец вышел с деньгами из кабинета Крупской, какой-то мужчина позвал его, завел к себе в кабинет и сказал: «Такую сумму нельзя везти — не довезешь. Ее нужно «отоварить»… Сказано — сделано. Купили они рояль, гитары, фортепиано, оборудование и даже занавески, упаковали их и отправили в Бурятию.
Вещи поехали грузовым поездом, а Тумунов — пассажирским. По прибытии его встретили двое человек в штатской одежде, пригласили «пройти с ними» и спросили: «40 тысяч рублей у Надежды Крупской получали?» — «Получал». — «Где деньги?» — «Нет денег, но есть чеки». А на этих чеках вся сумма была расписана до последней копейки! Пару дней Жамсо продержали в правоохранительных органах, проверяя информацию, а затем отпустили… Приехал он в Еравнинский район, залез на высокий плетень, поведал о своих приключениях и призвал земляков действовать: идти в тайгу, валить лес да строить Дворец пионеров. Возвели его, а через полгода получили вещи! Так в Бурятии появилось первое фортепиано, а в Еравне — новый соцобъект. Местные старожилы до сих пор помнят эту историю…
…В 1937 году юноша поступил на учебу в коммунистическую сельскохозяйственную школу Улан-Удэ, а после ее окончания работал редактором в Бурятском книжном издательстве. В конце 30-х он активно занимался литературной деятельностью: писал первые «серьезные» произведения — стихи и рассказы. И если пьесы «Шолой» и «На границе» были поставлены на сцене сельскохозяйственной школы, то многоактная пьеса «Сэсэгма» — уже на сцене Бурятского драматического театра. До войны Тумунов начал, а в 1947 году закончил свой первый роман «Степь проснулась», который стал первым же произведением такого жанра в бурятской литературе, завоевал широкое признание и неоднократно переиздавался в Улан-Удэ, в Москве и за рубежом.
…Конечно, наш герой тесно дружил со своими земляками-братьями по перу — настоящими легендами. Батор Тумунов знает их с пеленок. «Раньше русские имена были в моде. Поэтому при рождении меня назвали Володей, — говорит он. — Хоца Намсараев узнал, что у его друга-соседа Жамсо Тумунова появился сын, пришел к нам домой и сказал: «Ты бурятский писатель! Вот и дай своему ребенку бурятское имя!» — «Какое?». — «Батор!». И вот уже 75 лет меня называют именно так!» (смеется)…
Страницы войны
Когда началась Великая Отечественная война, Тумунов не остался в стороне (хотя был секретарем союза писателей республики и имел «бронь»), а отправился добровольцем на фронт. Сначала служил литературным сотрудником армейской газеты 17-й армии на востоке — «Суворовского штыка» под редакцией Георгия Маркова (автора знаменитого романа «Строговы»), потом — заместителем командира батальона 54-й дивизии 3-го Белорусского фронта на западе. «Будучи политруком, отец поднимал солдат в атаку: «За родину! За Сталина!». В военное время Жамсо Тумунов между боями вел дневники, писал стихи, статьи и рассказы. Фронтовые произведения стали важной вехой в его творческой биографии…
День Победы писатель-фронтовик встретил в Берлине. После войны проходил службу на Украине, где бил «бандеру», и в Прибалтике, где добивал «лесных братьев». Именно тогда он написал поэму «Сухэ Батор». В 1946 году вернулся в Улан-Удэ — под крышу легендарного дома на улице Шмидта, 30, где большой дружной семьей жили артисты, художники и литераторы — включая Гомбо Цыдынжапова, Цыренжапа Сампилова и Цырен-Дулму Дондокову.
В 1946-1947 годах трудился ответственным секретарем союза писателей республики, а в 1947-1951 учился в Высшей партийной школе при ЦК КПСС. После ее окончания был назначен начальником Управления по делам искусств при Совете Министров Бурят-Монгольской АССР. Но всегда считал себя не чиновником, а писателем, говорил со всеми на равных и, вспоминая войну, повторял: «Мой самый большой орден — это гвардейский значок».
…В конце 1954 года Жамсо Тумунов завершил свой второй роман — «Золотой дождь». Это произведение описывает трудовой подвиг бурятского народа в военные годы и носит автобиографический характер (недаром его главный герой — простой еравнинский парень). «Мой отец хотел создать вторую книгу «Степь проснулась», но так и не успел реализовать эту идею, — вспоминает Батор Тумунов. — Писатель умер в январе 1955 года. Ему было 38 лет».
«Не то, что нынешнее племя…»
…До последнего дня его окружали верные друзья — бурятские и русские писатели. Они тоже прошли Великую Отечественную войну и оставили огромное литературное наследие. Некоторых из этих литераторов сын Жамсо Тумунова помнит с детства.
Данри Хилтухин (поэт, участник Ленинградского фронта, автор повести «Приказываю жить») был тихим, добрым и скромным человеком, а Даширабдан Батожабай (поэт, прозаик, драматург, летчик, участник Смоленского фронта, автор замечательного романа «Похищенное счастье») — «боевым» и при этом нежным и порядочным: чувствовалась душа человека…
— В Улан-Удэ отец практически не расставался с ними. Когда земляки-братья по перу приходили в гости, он говорил матери: «Вари лапшу! Ребятишки пожаловали!» — смеется Батор Тумунов. — А в Москве часто встречался с Сергеем Михалковым, фронтовиком Константином Симоновым и другом Александром Фадеевым. Кстати, именно второй помог союзу писателей республики стать хозяевами дачных участков на Верхней Березовке.
И, конечно же, нельзя не упомянуть о таких друзьях Жамсо Тумунова, как Алексей Уланов (поэт, переводчик, фольклорист, участник обороны Сталинграда), Цокто Номтоев (поэт, учитель, прозаик, участник Белорусского и Сталинградского фронтов) и Константин Брянский (поэт, политрук, корреспондент ТАСС, участник Центрального фронта).
— Мне посчастливилось вместе со своим одноклассником — знаменитым скульптором Геннадием Васильевым — устанавливать Брянскому мемориальную доску, — говорит бурятский книгоиздатель. — Причем директор комбината по добыче мрамора в Слюдянке подарил нам мраморную плиту, а проводники из Иркутска бесплатно доставили ее в Улан-Удэ.
— «Да, были люди в наше время…». Ныне здравствующие бурятские писатели разительно отличаются от тех, советских, — грустно подытожил наш собеседник в конце своего повествования. — Без бутылки не разберешься, кто из них «лауреат», а кто — «народный поэт» и «народный писатель»…
Но это, как мы понимаем, уже совсем другая история... Быть может, мы вернемся к ней.
