Наконец, впервые в новейшей истории республиканские СМИ опубликовали доходы президента Монголии, фактически поставив его декларацию в один ряд с чиновниками Бурятии. Но не все в жизни, что выглядит одинаково, означает то же самое. Воспользовавшись приглашением видных монгольских товарищей, группа журналистов из Бурятии, Иркутской области и Забайкальского края отправилась в путь, чтобы увидеть политическую жизнь Монголии своими глазами.
Великий государственный Хурал Монголии, как и Народный Хурал в Улан-Удэ, расположен на главной площади Улан-Батора в здании с колоннами. Поскольку Великий Хурал в Монголии — это как Госдума в России, то вход туда через дресс-код (для мужчин обязательна рубашка и классические ботинки) и строго по пропускам. Попасть в Великий Хурал в футболке и кроссовках, в отличие от нашего Хурала, невозможно, по причине чего часть нашей делегации так и осталась стоять на улице.
Внутри правительственного здания, как и положено, металлическая рамка, видеокамеры и вооруженные полицейские практически на каждом этаже. Один из них предупредил, что зал, где проходят заседания Великого Хурала, фотографировать запрещено. По размерам и интерьеру это помещение напомнило нам Большой зал заседаний Народного Хурала, где депутаты рассаживаются наподобие амфитеатра за свой микрофон. Здесь каждый раз собирается 76 депутатов (в Народном Хурале Бурятии — 66). В центре стоит кресло спикера, ибо Монголия — парламентская республика, и главный в этой стране не глава, как в Бурятии, а спикер Хурала.
В Монголии, в отличие от Бурятии, всем правит Великий Хурал. Он формирует правительство, контролирует его, назначает и снимает премьер-министра, министров и делает еще много чего интересного. Если в Бурятии только 14 депутатов получают зарплату и каждый день ходят сюда на работу, то в Великом Хурале это делают все 76 депутатов.
Очевидно, что с посещаемостью монгольских парламентариев существуют проблемы, поскольку на каждой двери в Хурале наша делегация обнаружила мониторы доступа в помещение. Проникнуть внутрь можно, приложив указательный палец к монитору, который помимо идентификации личности депутата фиксирует также дату и время прибытия в помещение. Золотая табличка, размещенная возле пресс-центра, указывает, что оснащение монгольского парламента системой контроля состоялось в прошлом году при помощи южнокорейской фирмы и, как нам пояснили, на ее же деньги. Одним из результатов нововведения стало решение с 16 февраля этого года установить рабочий день для чиновников государственных и муниципальных учреждений с 8.30 (для студентов столичных вузов — с 7.40, учеников средних школ — с 8.00). Рабочий день в Народном Хурале Бурятии начинается с 9 утра.
Если в коридорах Народного Хурала висят портреты политических деятелей прошлого, в коридорах Великого Хурала стоит лишь одинокий бюст кочевника без всяких подписей, по всей видимости, Чингисхана. На стене висит самая длинная картина в стране (18 метров), символизирующая чиновника как главную драгоценность государства. На картине образно рассказано, каким критериям должна соответствовать власть в Монголии: быть гибкой, как женщина, долголетней, как слон, работящей, как лошадь, прозрачной, как вода, и так далее.
В Великом Хурале располагается сердце Монголии — зал, где хранятся два из пяти символов страны. Здесь проходят самые значимые церемонии государства. Символы — это восемь флагов Чингисхана, сделанных из белого конского волоса. Флаги стоят на постаменте, под которым собрана земля из 21 аймака. Сердце Монголии, которое каждый монгол готов защищать до последней капли крови, разрешено фотографировать. В Народном Хурале Бурятии ничего равнозначного в памяти не всплыло, кроме Атласа тибетской медицины, который хранится не в Хурале, а в музее.
Как и в Бурятии, в Великом Хурале представлены пять партий, но фактически последние выборы 2012 года утвердили в Монголии двухпартийную систему, где лидером стала завоевавшая 32 мандата Демократическая партия против Монгольской народной партии, получившей 28 мандатов. Поскольку победившая партия получает возможность назначать своих министров и прочих чиновников, то фактически страной правит не правительство, а депутаты.
Депутат Великого Хурала Лувсанвандан Болд, давший нашей делегации аудиенцию, к примеру, с 2008 по 2012 годы занимал пост министра обороны, а с 2012 по 2014 годы был министром иностранных дел. В данный момент — просто депутат Великого Хурала, но способный говорить не только как депутат, а как работавший на благо государства человек, владеющий реальной ситуацией в стране. Разница состоит в том, что если бы завтра в Бурятии произошло то же самое, и, к примеру, депутата Вячеслава Ирильдеева назначили министром экономразвития, Александра Стопичева — министром соцзащиты, Сергея Мезенина — министром образования, а Анатолия Кушнарева — министром сельского хозяйства, тогда жителей Бурятии, возможно, перестал бы мучить вопрос, чем занимаются наши депутаты.
В Монголии правит Демократическая партия, а потому там демократия. К примеру, два месяца назад по сообщению местных газет депутат Великого Хурала, он же бывший министр внутренних дел Ц.Нямдорж, известный своей прямолинейностью, раскритиковал председателя судебного совета Л.Лундэндоржа (аналог председателя Верховного суда Бурятии). В пылу критики Нямдорж напомнил Лундэндоржу, как тот, сев за руль в пьяном виде, насмерть сбил человека. Очевидно, страшное ДТП на карьере главного судьи Монголии никак не сказалось...
Произвела впечатление встреча нашей делегации с другим депутатом-демократом Зоригт Мунгчулунг, он же один из крупных бизнесменов Монголии и фотограф. Депутат, рассказав о перспективных проектах своей страны, вдруг схватил фотокамеру и принялся фотографировать всех вокруг с намерением затем выложить все это в Instagram, где, надо полагать, в основном и обитают его избиратели.
Мои попытки представить хотя бы одного депутата Народного Хурала Бурятии в свитере и с фотоаппаратом в руках ни к чему не привели. Не помог даже пример Дмитрия Медведева. Пусть и виртуально, депутаты Хурала никак не хотели идти в ногу с научно-техническим прогрессом, снимать пиджаки и брать в руки фотоаппарат.
