С тех пор в официальных сводках органов власти о масштабах пепелища ни слова. Приводятся лишь данные в режиме он-лайн — о количестве очагов и площади, охваченной огнем. С 14 августа она не только не уменьшается, но даже увеличивается. В среднем в лесах Бурятии постоянно горит от 130 до 150 тысяч гектаров. Стихия будто не замечает человеческих усилий (самолетов, вертолетов, тяжелой техники и людей) и сжирает наше богатство с большим проворством.
Думаю, все мы очень сильно постарались, чтобы так лихо горело — начиная от федеральной власти и разного рода лоббистов, заканчивая трусоватыми чиновниками на местах, которые рады бы работать по-честному, но боятся открыть рот, и разгильдяями, не способными затушить даже окурок. Каждый подлил в этот огонь масло! И не факт, что особо отличилось «местное население»!
На самом деле наш бурятский лес начал гореть давно-давно, когда либералы-реформаторы уничтожили советскую систему лесопользования. Придумать новую систему, которая бы защищала народное достояние от трех стихий — огня, казнокрадов и разгильдяйства — не смогли. То ли мозгов не хватило, то ли жадность возобладала. Как бы то ни было, нынешний Лесной кодекс РФ следовало бы бросить в пекло пожарищ. Там ему самое место! И написать новый, пока рана еще не зажила. Потому что за этим пожароопасным сезоном последуют другие.
В России, пожалуй, нет уязвимее и беззащитнее леса, чем лес вокруг Байкала. Как это ни парадоксально, но беспомощным перед лицом стихии его сделал особый статус природоохранной зоны, легко вкладывающийся в одно слово — «запрещено». Здесь, у берега Байкала, запрещено все, включая санитарную рубку. Дошло до того, что жители таежных сел не могут обезопасить себя и прорубить защитную полосу перед лицом стихии, потому как тоже запрещено. Будучи в Прибайкальском районе глава Бурятии Вячеслав Наговицын в присутствии главы МЧС РФ Владимира Пучкова разрешил людям переступить через закон, дескать, «делайте все, что необходимо!». Не только потому, что тяжесть ответственности за сгоревшее жилье и унесенные жизни несоизмеримо выше. Просто, как и люди, лес у Байкала нуждается в защите действием, а не бездействием. «Делайте все, что необходимо!» — согласитесь, эта фраза была бы уместней в середине июня, когда площадь, пройденная огнем, приближалась к 100 тысячам гектаров, в Бурятии был объявлен режим ЧС, а многие очаги пожаров можно было убить в зародыше. Режим объявили, на этом посчитали дело сделанным.
Все, «что необходимо», это содержать лес в порядке, не захламлять его, проводить комплекс мероприятий — прочистки, прорубки, изреживания, обновление. Строить дороги, чтобы доступ был во все его заповедные уголки, как это принято в Канаде и Финляндии. Отсутствие дорог, к примеру, не позволяет сегодня пожарным добраться туда, где пылает огонь.
Но дороги — это еще и эффективные преграды против распространения огня, то, на что сегодня как раз и уходят и драгоценное время, и ресурсы, и что в официальных сводках называется минерализованными полосами, или локализацией очагов огня. Но у нас же ОЗУ (особо охраняемые участки), где ничего нельзя делать! Эти особо охраняемые участки и уничтожены в первую очередь.
Вы спросите: а сколько же сгорело? По разным оценкам, речь может идти от 1 до 1,5 миллиона гектаров забайкальской тайги, включая знаменитые заповедники и заказники. Или на сотню лет ожидания и два десятка лет без рубки древесины! Делайте выводы.
