И поставил под сомнение показания работников поликлиники №6, возглавляемой депутатом Улан-Удэнского городского совета Натальей Бухольцевой.
Почему мнение врачей не стало аргументом в гражданском деле «Лобачев против улан-удэнской поликлиники №6», разбирался корреспондент «МК».
Как это было
Улан-удэнец Владимир Лобачев рассказывает, что стал вечным пациентом клиник и поликлиник из-за травмы позвоночника, полученной им в дорожно-транспортном происшествии в 2007 году. С учетом характера последствий ДТП (частичное обездвиживание нижних конечностей) и диагноза, поставленного в поликлинике №6 в июне 2011 года, Владимиру Лобачеву было назначено лечение в домашних условиях, включая инъекции. С них — с уколов — и началась эта история. В один из визитов медсестра городской поликлиники «не смогла найти вену» (бывает и такое), а потому поставила укол актовегина внутримышечно — в ягодицу.
Прошло длительное время и на месте укола образовалось уплотнение, а потом и гноящаяся ранка. В октябре 2011 года хирург все той же поликлиники прямо на дому удалил уплотнение, проделав в ягодице отверстие (иссечение) размером 2 на 6 сантиметров. Поскольку состояние здоровья Владимира Лобачева было отягощено последствиями ДТП и диабетом средней степени тяжести, рана заживала плохо, и, несмотря на курс лечения, прописанного хирургом, загноилась, углубилась до 8 сантиметров и достигла кости.
Мужчине ничего не помогало — ни продолжительный курс лечения в отделенческой клинической больнице ВСЖД в Улан-Удэ, куда Владимир Лобачев поступил с диагнозом «состояние после инъекционного абсцесса», ни операции в научном центре реконструктивной и восстановительной хирургии в Иркутске, откуда он был выписан с еще более неутешительным диагнозом — практически неизлечимым «остеомиелитом бугра седалищной кости».
Измученному «лечением и операциями» Владимиру Лобачеву ничего не оставалось делать, как обратиться в суд за компенсацией морального вреда, поскольку лично для него и членов его семьи ситуация была предельно ясна — ухудшение состояния здоровья вызвано раной, возникшей в результате введения инъекции и «лечения»: последствия печального укола (или от зародившегося пролежня — неважно) были обнаружены врачами поликлиники №6 только спустя 70 дней!
Постояли за себя
Не тут-то было! Если потребуется (а это потребовалось), медицина умеет постоять. За себя! И иногда гораздо эффективнее, чем за пациента!
Признавать свою вину не любит никто — это аксиома. Не признала исковые требования и поликлиника №6. И медсестра, и хирург этого муниципального учреждения здравоохранения утверждали, что никакого укола в ягодицу на самом деле не было — все это фантазии пациента. А вырезанное уплотнение — банальный пролежень, спровоцированный ранкой, оставленной ногтем (!) супруги Лобачевой. Ну а поскольку пациент ведет почти лежачий образ жизни, составленная лечащим персоналом «клиническая» картина казалась вполне удобоваримой.
Формально не опровергли аргументы сотрудников поликлиники и два профессиональных заключения, сделанные по запросу суда сначала в республиканском бюро судебно-медицинской экспертизы в Улан-Удэ, а затем и иркутского центра медицинского права и медицинских экспертиз. Эти материалы и показания свидетелей, выступающих на стороне поликлиники №6, и стали поводом для принятия «отказного» вердикта судом первой инстанции.
Верховный суд Бурятии, куда истец Владимир Лобачев обратился с апелляцией, вынес принципиально иное решение, опираясь на факты и обстоятельства, которые прежде либо оставались без внимания, либо не были упомянуты вовсе. Например, об извлечении из ягодицы «инородного тела», хранившегося на всякий случай в домашнем холодильнике, о медицинской карте или о наличии в ране свищевого канала глубиной 8 сантиметров, исключающего всякую возможность такого диагноза, как «пролежень», говорит Владимир Лобачев.
Что сказали карты
Впрочем, суду хватило и медицинских карт. При их внимательном прочтении можно было поставить под сомнение полноту медицинских экспертиз и аргументы персонала поликлиники №6, в унисон утверждавших, что «развитие хронического остеомиелита бугра седалищной кости» стало следствием инфицирования пролежня, которое, в свою очередь, было вызвано ненадлежащим уходом супруги за супругом.
Так вот, карты сказали, что Владимир Лобачев поступил в отделенческую больницу Улан-Удэ с диагнозом «состояние после вскрытия постинфекционного абсцесса ягодичной области». С таким же «заключительным клиническим» диагнозом он был оттуда выписан. Ни о каком пролежне или «ином характере раны» в медицинской карте не говорится, несмотря на то, что врач отделенческой больницы пытался представить дело таким образом, что диагноз в ней указан… со слов пациента!
Поскольку действующие стандарты в области медицины не предусматривают возможности постановки заключительного клинического диагноза со слов пациента, суд отнесся к показаниям медика скептически. А, стало быть, возникновение и последующее вскрытие раны, по мнению суда, связаны не с пролежнем, а с инъекционным вмешательством, что и требовалось доказать.
Впрочем, медицинская карта заслуживала доверие не только потому, что диагнозы в ней полностью совпадали, но и потому, что не были подвергнуты сомнению назначенными по делу экспертами. Что касается иркутского центра медицинского права и медицинских экспертиз, то свой вердикт это учреждение вообще вынесло с оговоркой — «вероятнее всего».
По внутреннему убеждению
На сей счет в России имеются и судебная практика, и законы. В Верховном суде Бурятии «МК» отметили, что, согласно статье 86 ГПК РФ, «заключение эксперта для суда необязательно и оценивается по правилам, установленным в статье 67 этого же кодекса». Эксперты ведь тоже люди! Могут ошибаться, заблуждаться, следовать собственным убеждениям, не всегда объективным, или принимать чью-то сторону.
Статья же 67 ГПК РФ указывает, что «суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению», основанному на их всестороннем, полном и объективном исследовании.
Это решение Верховного суда, отвергнувшего в качестве непреложного доказательства официальную экспертизу, позволит жителю Улан-Удэ Владимиру Лобачеву поверить в справедливость и получить хотя бы материальное возмещение морального и физического вреда. А еще придаст надежду простым пациентам, бывшим и будущим заложникам «корпоративного медицинского братства», возможно, как никогда нуждающегося в иссечении пролежня...
