Мы встретились с художником по костюмам, лауреатом международных премий, победителем престижных конкурсов дизайна одежды, наконец, владелицей собственного бренда Shubakki Екатериной Груздевой, чтобы узнать все из первых уст.
— Екатерина, обычно гоголевские персонажи, каких приходилось видеть, одеты в скучные сюртуки и уродливые платья. У вас же получилось что-то исключительно выдающееся, яркое, этакая модельная коллекция а-ля Гоголь…
— Стояла задача перед всей командой передать максимально точно гоголевский текст, который настолько насыщен описанием деталей и костюмов, где каждое слово имеет свой вес. Это было одновременно сложно и ответственно сделать так, чтобы персонаж в моменте считывался всеми, кто смотрит спектакль, чтобы сами актеры поверили в то, что играют, чтобы воплотить в материи гениальное слово писателя, и чтобы все это работало в совокупности.
— Тогда расскажите про образы пяти помещиков. Как создавался костюм Ноздрева, откуда появилась эта огромная шляпа?
— Почему Ноздрев в шубе, если по тексту шубы не было. Ноздрев — это сумасшедший помещик, игрок, авантюрист, пьяница, дебошир, подстрекатель. Из того сорта людей, которые не испытывают эмпатии к людям, но они могут на каком-то подкожном животном уровне любить и понимать животных. Словом, захотелось одеть Ноздрева в меха.
Я неравнодушна к меху, можно сказать, для меня это особый пункт. Так получается, что в каждом спектакле, который я ставлю, находится место шубе, потому что шуба — это, прежде всего, тактильность, мягкость, вызывающая определенные согревающие эмоции. Почему принято было решение усилить образ этого персонажа за счет гигантской шляпы-цилиндра?
Даже по сюжету Ноздрев всегда вылезает, как черт из табакерки, как кролик из шляпы. Хотелось показать, как эффектно занимает он собой все пространство до абсурда, гипертрофированных эмоций. Согласитесь, этот персонаж даже внешне напоминает не человека, а джокера. Даже там, где у Ноздрева трагикомизм, напряжение, крик души, этот крик души заглушается каким-то сумасшедшим хохотом. Хотя в спектакле он получился не таким драматичным, как персонаж Плюшкина, который у многих вызывает куда более сильные эмоции.
— А как родился костюм Плюшкина? Абсурднее одеяние придумать сложно, но все-таки…
— Плюшкин — это про то, как утрачиваются человеческие качества, происходит полное расчеловечивание. Не случайно Чичиков обращается к нему «матушка», потому что на самом деле непонятно, кто это. Человек превращается в часть мебели, в шкаф со старыми вещами, а его чувства в металл, дерево, камень. В его костюме действительно можно найти детали интерьера, какие-то аксессуары, веер, рыбий скелет, ключи, салфетки, пальто, балетную пачку, рушник, женское платье годов 40-х, халат завхоза с отпечатком инвентаризационного номера, например, и бог знает что еще.
Костюм Плюшкина можно разглядывать бесконечно, потому что подбирался он из старых театральных костюмов, из наиболее поживших вещей, готовых отправиться на свалку. Интересно, что этот костюм мы создавали последним, в суперскоростном режиме, где присутствовали и полное отчаяние, и спонтанность, но строго по эскизу, сделанному несколько месяцев назад. И знаете, вещи будто сами прилипали друг к другу.
Хочу выразить огромную благодарность заслуженному артисту Бурятии, человеку исключительных качеств Леониду Анатольевичу Иванову, исполнившему роль Плюшкина. Он как-то сразу принял этот костюм.
— Коробочка?
— В отличие от костюма Плюшкина все остальные были сшиты из тканей, которые я привезла из Москвы. В основу платья Коробочки положен материал текстурная жатка, подобран интересный подклад, который, к сожалению, зритель не видит. По задумке весь костюм Коробочки должен быть в карманах, но у исполнительницы роли — народной артистки РФ Нины Константиновны Тумановой была просьба сделать платье легче, чтобы можно было активно играть. Это здорово, когда актер очень внимателен к своему костюму, неравнодушен. Поэтому в итоге мы оставили только функциональные карманы, также облегчили головной убор, который первоначально был в два раза больше.
Нужно понимать, что когда актер и костюм встречаются, это важное событие. Костюм необходимо обживать, и когда актеры просят что-то изменить, как правило, я иду навстречу. Но необходимо понимать и другое, в спектакле все работает в совокупности и основное визуальное средство в театре — это все -таки свет, а не костюм. Потому что мы не на fashion show, где костюм играет главную скрипку, мы в театре, где нельзя, чтобы костюм «перекрикивал» декорацию, иначе не будет гармонии.
— Как удалось сделать костюмы Собакевичей такими, что они увеличили актеров в размерах?
— Собакевичи ходят на котурнах, толщина подошвы которых 25 см, но не только это делает их огромными. Вместе с художником-сценографом Алексеем Говязиным мы решали задачу, как на сцене нарушить пропорции, в том числе и мебели. И когда Чичиков приезжает к Собакевичам, это выглядит так же, как, например, приезд хоббита к Гендальфу. Если в кино с этим проблем нет, то в условиях театра это можно сделать только за счет цирковых фокусов.
Так у нас появились котурны, накладки на обувь, длинные штаны, огромные рукава. Для воплощения всего этого было задействовано много людей. Для костюма Собакевичей я использовала итальянский винтажный бархат. Когда я его нашла на одной базе в Москве, я просто ликовала. Эта ткань оказалась настолько театральной, передающей саму суть персонажей, что лучше и придумать было нельзя.
Рукава в костюмах «Мертвых душ» — отдельная тема. Я обожаю интересные силуэты и сейчас у меня такой период больших рукавов. Рукава — это было испытание для всех, особенно девочек в швейном цеху, где даже появилась шутливая присказка — ругательство «поролон тебе в рукав». Самые большие рукава — шириной в 160 см — получились у жены губернатора, где требовалось собрать красивую большую розу. В отличие от кино, а у меня есть такой опыт, театральные каноны гораздо строже, здесь не бывает дублей и есть возможность делать серьезные эксперименты. Для швейного цеха это был настоящий эксперимент, как найти лекала, при таких размерах сделать костюм легким. Это была и серьезная исследовательская работа, безумно азартная, озорная, с огоньком внутри, когда весь театр начинает дышать пьесой.
— Какую гоголевскую идею скрывают костюмы Маниловых?
— Когда мы разбирали этих персонажей, сошлись на задаче подчеркнуть те черты, которые выделил сам автор. Если следовать строго по тексту, то перед нами встают два человека с тяжелыми зависимостями. Напомню, они постоянно курят, начинают говорить ерунду, куда-то уплывают в своих фантазиях, живут в нереальности. Это все собирательный образ прожигателей жизни, когда люди теряют свою идентичность, человечность, порхают, как две бабочки, оставаясь при этом абсолютно одинокими.
Поэтому ткани здесь были выбраны легкие. В халате Манилова, например, девять слоев шифона, передающих этот полет, но без ухода в «кислоту». Была идея использовать в ткани специальные эффекты, чтобы они светились в темноте, но решили обойтись без этого.
Понятно, что в условиях сцены не всегда можно рассмотреть такие нюансы, но во втором действии есть эпизод, когда актеры идут на сцену через весь зал — мужчины с одной стороны, женщины — с другой, и у зрителя есть возможность рассмотреть костюмы очень близко, как в музее.
— Многие разглядели в костюме Чичикова небольшие плечевые накладки, зачем они? И можно также пару слов про обувь, которая у многих мужских персонажей украшена накладками.
— Массовые накладки на мужскую обувь — это исключительно мое рационализаторство, связанное с тем, что шить обувь в таком количестве было безумно дорого, а превратить имевшуюся обувь в «гоголевскую» — легко. Такие кожаные накладки легко крепятся на кнопках, смотрятся очень эффектно.
Плечевые накладки в костюме Чичикова — это не какой-то случайный элемент, а деталь, имеющая вполне конкретную идею. Накладки — имитация доспеха, боевой формы, такие были у древнеримских солдат. Дело в том, что персонаж Чичикова — это дуальный образ, который приравнивается к самому автору. Поэтому каждый раз мы, зрители, сами должны решать, кто он, плут или его так воспитали.
Подытоживая разговор о костюмах, хотелось бы обратить внимание не только, насколько гротескными были рукава или из каких шелков-бархатов было что пошито. Изначально все наши герои одеты в базовые, бежевые костюмы, в которых они мечутся по полутемной сцене, играя в этой «божественной комедии», а затем выходят на поклон. Это души, мертвые или живые — неважно, и Гоголь в лице Чичикова творит эту комедию прямо на наших глазах.
Идея такова, что все мы проживаем в одной и той же душе несколько воплощений, надев тот или иной костюм, играем роль. Собственно почему мы начинаем испытывать симпатию к Чичикову? Потому что все мы мечтаем купить лотерейный билет и выиграть столько денег, чтобы начать, наконец, жить, совершенно не думая о них. И костюмы здесь — это только форма вызвать яркие визуальные ощущения, эмоции.
— И с этой задачей вы великолепно справились!
