По итогам ознакомления с моделью государственной экономики написал трилемму о невозможности одновременно достичь три экономических цели: свободы, эффективности и справедливости. Причина в том, что каждая из этих целей требует определенных условий и компромиссов, которые могут конфликтовать с достижениями других целей. Так, свобода в экономике тесно связана с рыночными механизмами и минимальным вмешательством государства, что способствует высокой эффективности, но в то же время не всегда справедливо распределяет ресурсы среди населения. Но, с другой стороны, стремление к справедливости требует государственного регулирования и перераспределения, с последствиями снижения эффективности и ограничением свободы.
Трилемма Кейнса проецируется на правительство и общество для выбора ими приоритета в целях и компромиссов в действиях.
Из практики видно, что в разных экономических моделях разных стран подход к этому вопросу разный. Для нахождения баланса между тремя этими целями, например, США выбрали свободу, но со справедливостью у них не очень хорошо. Швеция сделала упор на справедливость, но с эффективностью у них не все прекрасно. Южная Корея выбрала эффективность. Южно-корейские президенты Пак Чон Хи, Чон Ду Хван, Ро Дэ У, взяв курс на диктатуру индустриализации, вывели страну, которая еще 70 лет назад стояла на уровне беднейших стран Азии, в число флагманов высокотехнологичных индустриальных центров мира на корейском полуострове.
Соседняя Монголия в 90-е годы выб-рала свободу, решив с номадного уклада сделать скачок в либеральную демократию, повторив попытку перемахнуть из феодализма в социализм, минуя капитализм. Результат не очень хороший.
Таким образом, трилемма д.Кейнса действует волнообразно в воспроизводящемся режиме в зависимости от пульсаций в экономике.
Общий вывод заключается в том, как в одной ладони нельзя единовременно удержать три яблока, так и в экономике мудрость состоит в ограничении приоритетов до минимума двух из всего множества навалившихся актуальных проблем, выстраивая их очередность в стратегическом планировании.
С уходом в историю государства «Союз Советских Социалистических республик» российская элита не справилась с задачей правильного выбора приоритетной цели и вместо эффективности и справедливости выбрала рыночную свободу. Россияне, непривычные к самодисциплине и слабо представляющие демократические институты, ввергли экономику в пучину рыночной стихии. Поэтому новая сборка рыночных отношений привела в парадигме «дикого капитализма» со всеми его «прелестями». В этом деле активную «помощь» приложили западные менторы – консультанты, навязавшие либеральную концепцию «Вашингтонского консенсуса». Основные правовые и нормативные акты РФ готовились при участии консультантов из Всемирного банка, Международного валютного фонда, из стран-участников Евросоюза.
Прожитые три десятилетия в новом экономическом укладе воочию подтвердили убедительность аксиомы «жить своим умом», так, как, например, сделал Китай.
Сегодня наша страна приблизилась к той черте, с которой начнутся фундаментальные реформы по перезагрузке модели экономики. Для понимания ловушек и скрытых проблем на этом пути полезно изучение моделей экономик США, Китая, Швеции, Японии (см. таблицы 1, 2).
Из рассматриваемых стран выделяется Китай – единственная социалистическая страна в мире, экономика которой совмещает черты плановой и рыночной механизмов, выдвинувшаяся по уровню экономики на второе место в мире.
Термин «шведская модель» появился в обращении в 60-х годах XX века. Успешное сочетание быстрого экономического роста и обширной политикой реформ на фоне социальной бесконфликтности в обществе привлекло внимание и интерес мировой общественности. В центре данной модели два направления: создание условий для занятости всего населения и выравнивание уровня жизни населения.
Смысл черты доходов, получившей название «функциональной социализации», состоит в том, что функции производства ложатся на частные предприятия, на конкретной рыночной основе, а функция обеспечения высокого уровня жизни – на государство.
Американская и японская модели значительно интенсивно освещаются во всех общественных средствах массовой информации и в научных публикациях, поэтому знакомы россиянам. Обратимся к нашей повестке.
Россия – географически огромная территория, 17,1 млн кв.км характеризуется многообразием природных, климатических, ресурсных, демографических, национальных, культурных особенностей. Не исключение Республика Бурятия с ее местным многообразием.
Федеративное устройство, в отличие, например, от Германии или США, централизовано под опеку федеральных органов власти. Жесткая иерархия оставляет незначительный зазор самоуправлению для вовлечения в экономический оборот региональных особенностей и преимуществ. Другими словами, для максимальной реализации экономической эффективности и социальной справедливости мешает отсутствие экономической свободы.
Полный анализ достоинств и недостатков национальных проектов, по нашему убеждению, должен предварять проектирование новой экономической модели России. Двухконтурная модель экономики все зримее вырисовывается из текущих будней.
В Бурятии нам предстоит провести углубленный анализ, претворенный в жизнь принятой в 2018 году стратегии социально-экономического развития, с анализом и обсуждением ее результатов. Поручить эту социальную задачу следует экономической науке региона, которая обладает достаточным интеллектуальным потенциалом. Это 30 докторов и профессоров и в два раза больше кандидатов наук и доцентов, рассредоточенных в 4-х вузах и 2-х академических институтах Бурятии.
Но сегодня отсутствует их коллаборация с институтами управления и бизнеса, за малым исключением. Снижает градус недоумения то обстоятельство, что такая практика преобладает в целом по стране. Параллельное сосуществование науки и практики разграничивает так называемая «долина смерти». Зримых причин для окультуривания этой «долины» нет. Дело за прагматичным подходом. Тем более, что экономическое научное сообщество в Бурятии решило консолидироваться и создало региональное отделение «Вольного Экономического Общества».
