При ныне существующей конструкции такие границы размыты, поскольку, будучи руководителем представительного органа власти — председателем Улан-Удэнского городского совета, мэр столицы Бурятии обладает полномочиями координации исполнительных органов власти, а, кроме того, наделен правом заключать контракт, как и разрывать его с сити-менеджером. «Это то же самое, если бы я как глава исполнительных органов государственной власти Бурятии подписывал контракт с председателем Народного Хурала», — пояснил ситуацию Алексей Цыденов.
Глава региона отметил, что мэр Улан-Удэ формально не несет ответственности ни за дороги, ни за канализацию, ни за благоустройство и прочую систему жизнеобеспечения сложного городского хозяйства. «Он, конечно, не самоустраняется от всего, что происходит в городе, но и ответственность в случае чего ему не нести», — подчеркнул Алексей Цыденов.
Сам законопроект может быть рассмотрен парламентом Бурятии уже на декабрьской сессии. В этом случае выборы мэра пройдут уже по новой-старой схеме. Об этом «МК» в Бурятии» беседует с известным юристом Николаем Васюткиным.
— Николай Ефремович, давайте вспомним о причинах введения новой схемы городского управления в 2011 году.
— На мой взгляд, причина была одна — не потерять контроль над процессом выбора «сити-менеджера», коим и являлся тогда мэр города. Надо помнить, что срок полномочий мэра не совпадал с депутатским корпусом, что предполагало избрание его путем проведения прямых выборов. А этого боялись все на фоне скандальных мэрских выборов в 2007 году, когда оппозиционный кандидат Александр Толстоухов проиграл Геннадию Айдаеву с минимальным отрывом, что произошло на фоне большой электоральной усталости (явление, когда даже от эффективного мэра или губернатора избиратели со временем устают). И на «площади Советов» было предложено отказаться от прямых выборов мэра в пользу его избрания депутатами из своих рядов и назначения отдельного «сити-менеджера» по конкурсу. Всех это устраивало тогда, но как мы увидели, мотивы оказались у каждого свои.
— Помнится, объясняли тогда смену модели городского управления простой формулой — «защитой от дурака».
— Ее четко сформулировал действующий тогда мэр Геннадий Айдаев, как механизм защиты от выигрыша кандидата-«популиста», который мог выиграть выборы только за счет красивых лозунгов, а не реальной программы.
Тем не менее для меня как юриста было важно другое — проведение публичных слушаний, круглых столов и обсуждений. Не везде это гладко проходило. Помнится, даже ряд активистов заковывали себя наручниками к дверям мэрии в знак протеста против ущемления демократии. Но ведь была какая-то дискуссия в обществе.
Мне кажется, что на фоне возмущений жителей относительно тихой и молчаливой передачи Бурятии в Дальневосточный федеральный округ руководству республики нужно соблюсти демократические принципы, тем самым проявить уважение к мнению граждан. Все помнят, как красиво и публично власти провели опрос жителей по определению площадок для благоустройства при организации выборов президента России. Понятно, конечно, что сделано это было для повышения явки избирателей, но планка-то была взята. И разве вопросы перехода Бурятии в ДФО или смена модели городского управления малозначительны?
— А есть ли смысл устраивать демократию, когда даже мэр Александр Голков публично одобрил инициативу главы республики, чем фактически сам признал неэффективность нынешней модели городского управления?
— Здесь четко нужно определиться с причиной признания модели неэффективной. Либо говорим о неэффективности самой модели и оторванности ее от социально-экономических реалий, либо о сложившейся ситуации в городском управлении, которой непременно воспользуются оппоненты столичного мэра.
Надо понимать, что политическое положение Александра Голкова не позволяет ему высказываться против главы республики в условиях поиска и рассмотрения потенциальных кандидатов на пост мэра, среди которых он пока еще значится. И здесь нужно осознавать, что смена модели управления — это, все-таки, прямой удар по его имиджу и работе всей городской мэрии.
Хотя Александр Голков оценивает работу мэрии достаточно высоко, ведь недаром, посещая очередной какой-либо форум городов или мэров, он часто рассказывал об эффективности модели городского управления в Улан-Удэ, при этом убеждая других перенять опыт.
— А насколько эффективна нынешняя модель городского управления?
— Здесь можно много копий сломать. С одной стороны, жители хотят видеть в мэре «хозяйственника», который непосредственно нес бы всю полноту ответственности перед горожанами за состояние городского хозяйства. Чтобы мэр непременно был на крупных авариях, следил ежедневно за посыпкой дорог, лично курировал все крупные строительства — дорог, школ и детских садов, заботился о наполняемости бюджета, встречался с жителями и решал вопросы на месте.
Поэтому часть населения и начинает вспоминать добрым словом бывшего мэра Геннадия Айдаева, который часто делал объезды города, решал вопросы жителей напрямую и на месте. Но здесь надо помнить о другой политической ситуации в стране, о более лояльном законодательстве, тогда решать вопросы жителей было намного легче. Ну, например, не было больших сложностей с получением разрешения на строительство крупных объектов, был упрощенный порядок предоставления земли, не было жестких требований к торгам и много чего. Конечно, в подобных условиях и появились различные разговоры.
С другой стороны, действующая модель имеет место быть в западных странах, и она работает эффективно. Предвыборная программа мэра и программа развития города сити-менеджера отличаются, ведь вторая должна содержать конкретику и здравый смысл.
Но для эффективной работы этой модели должен быть соблюден ряд условий — это компетентный сити-менеджер, сильный и независимый городской парламент, когда он может поддержать сити-менеджера независимо от позиции мэра. Вспоминаю такой случай: были выделены деньги на приобретение городом детских садов, и тогдашний сити-менеджер Зандра Сангадиев купил на один детсад больше, но за те же деньги. Предпринимателям было невыгодно, но выигрывали город и горожане. Понятно, что это кое-кому не понравилось.
В этой модели городского управления очень важна роль личности сити-менеджера и его самостоятельности. Элементарно, когда сити-менеджер не может уволить крупного чиновника за плохую работу без согласия мэра, то эффективность городского управления падает со временем, что в последующем губит одновременно двоих.
— Неужели всем сити-менеджерам в городе не хватало самостоятельности? Особенно хочется задать этот вопрос вам, как бывшему городскому чиновнику, проработавшему практически со всеми сити-менеджерами.
— Все сити-менеджеры были профессионалами в своих направлениях. Заметьте, все они проработали в мэрии до нового назначения не один год. Евгений Пронькинов имел опыт руководством самым крупным районом Улан-Удэ — Октябрьским, Зандра Сангадиев возглавлял долгое время экономический блок и практически курировал программу по празднованию городом 350-летнего юбилея, а Александр Аюшеев (нынешний сити-менеджер, если кто не помнит) курировал финансовый блок, отлично знает городской бюджет.
На мой взгляд, причин несколько. Среди объективных причин — им не хватает политической самостоятельности. К примеру, когда Зандра Сангадиев начал проявлять самостоятельность, это спровоцировало конфликт, в результате он ушел в правительство республики на должность министра экономики. Для меня было шоком, когда с подачи мэра Александра Голкова на ежегодном отчете городской администрации за 2015 год его депутатское окружение обвинило ушедшего сити-менеджера в провале городского управления. Тогда возник резонный вопрос: а ты же рядом был весь год и чего тогда молчал? Никто тогда не пострадал, хотя логично было начать зачистку внутри команды после этого конфликта.
Среди субъективных причин можно назвать тот факт, что практически все сити-менеджеры были пенсионного возраста, у которых никакого политического роста не ожидалось (за исключением Зандры Сангадиева, хотя его с должности министра экономики быстро отправили в отставку). Отсюда — у каждого свои договоренности с мэром. Ну а что получилось — полностью лояльные и скромные сити-менеджеры, которые тихо работали, не проявляя активности и не выдвигая больших и важных инициатив. Понятно, почему: страх взрастить потенциального оппонента всегда преследует любого правителя.
— А будет ли успешен проект Алексея Цыденова по возврату к старой модели?
— Для любого губернатора всегда опасна модель противостояния с сильным мэром, как некой системы сдержек и противовесов политической элиты региона. Могу предположить, что Алексей Цыденов, рассчитывая на свой высокий рейтинг, надеется провести кандидата из своей «команды». И здесь необходимо определиться с кандидатурой, к которой много требований — не только профессиональные, но и политические.
Ведь эта модель «мэр-хозяйственник» подразумевает сильного мэра, который при политическом ослаблении губернатора может выйти из-под контроля. Поскольку мэр несет ответственность только перед горожанами, он не всегда может поддержать губернатора. В этой связи действующая модель может быть и удобной, когда сити-менеджер назначается по конкурсу с фактическим согласованием с главой республики. Не надо забывать и про рост протестного настроения.
— Тогда ответственность при выборе мэра у главы республики возрастает многократно?
— Совершенно верно. При поддержке «местного» кандидата всегда возникает много вопросов, поэтому не удивлюсь, если появится «варяг». Здесь нужно долго думать и взвешивать все «за» и «против», ведь каждый вариант несет как много плюсов, так и много минусов. Знаете, я даже больше отмечу, что основная борьба будет не столько за мэра, сколько за депутатский корпус, который может сыграть важную роль в системе сдержек и противовесов между мэром и главой республики. К этому вопросу главе Бурятии нужно серьезно отнестись сейчас.
— Что вы можете предложить, чтобы процесс изменения модели муниципальной власти решался без потрясений, а после принятия соответствующего закона опять не пришлось жалеть?
— Самое важное, хотелось бы соблюдения демократических принципов изменения модели городского управления — это обсуждение законопроекта с населением, что предусмотрено и нашим республиканским законодательством. Опрос граждан может назначить городской совет депутатов, а всенародные или общественные обсуждения может назначить Народный Хурал Бурятии.
