Бурятские бабули даже в «Инстаграм» проникли и организовали там собственный аккаунт shar_bin2, куда выкладывают вайны — короткие смешные ролики. А недавно у «Шарбинок» прошел концерт в Бурятском театре драмы, куда билеты разобрали за пять дней.
«МК в Бурятии» встретился с участницами дуэта Ольгой Ломбоевой-Ранжиловой и Лосолмой Протасовой. Они рассказали нам, похож ли «Шарбин» на «Камеди Вумен», почему Лосолма не играет мужские роли и какие песни пела Ольга в детстве, когда пасла овец.
Мы учитываем длину юбки и поведение
— Вы стендап? КВН? «Новые бурятские бабки»? Или кто?
Ольга: — «Шарбин» — не чистый стендап.
Лосолма: — В стендапе шутки жестче, они более колкие, даже жестокие. Человек там стоит сам по себе и шутит. А мы решили спрятаться за мягкими, душевными персонажами.
О.: — И на Comedy Club с Comedy Woman мы не похожи. Мы не можем позволить многие вещи, какие позволяют эти шоу. Даже в плане одежды. Длина юбки, поведение...
Л.: — Даже если мы решимся и сделаем что-то в стиле Comedy Woman, зрители нас не поймут. Женщина для бурят — хранительница традиций, обычаев. И что-то непозволительное она не может сделать. Тем более именно наши бабки продиктовали траекторию «Шарбина». А что такое бабушка? Что-то теплое, из детства, чай, морщинистые руки. Даже наши вайны в «Инстаграме» — душевные. Сейчас не хватает теплоты, человечности, простоты. И в погоне за хайпом люди теряют координацию и начинают жестко шутить.
— Ваши бабушки появились же гораздо раньше, чем паблик в «Инстаграме»?
О.: — Все началось в далеком 2012 году...
Л.: — Мы готовились к Сагаалгану. Я придумала историю про бабушек, что-то начиркала, показала папе. Папа сказал: «Вообще не смешно! Где должно быть смешно?». У меня, знаете, родители очень критичные люди. Ладно, думаю, вы не понимаете, остальные поймут. Стала думать, кого взять в пару. И предложила самому лояльному человеку — Ольге. Она сразу согласилась.
О.: — А я всегда за творческий кипиш!
Л.: — Мы долго работали над образами Пылжит Капитоновны и Янжимы Спиридоновны. Кропотливо. И все равно это получились наши бабушки, родные.
— А какие бабушки у вас были?
О.: — Моя бабушка (со стороны мамы) в молодости была высокая — 178 см. Первая красавица на селе. Отучилась до 5 класса, а потом всю жизнь работала. Санитаркой, чабаном, уборщицей и ночной няней в школе-интернате. Взяла походку ее — ноги колесом, хотя в молодости у нее были прямые красивые ноги, это к старости они такие стали. Еще бабушка была требовательной. Все время немного чем-то недовольна. Образ у Лосолмы — такая открытая, легкая бабушка. А я — потяжелее, скептик.
Л.: — Я родилась в Шэнэхэне и до 6 лет жила там. Меня растила бабушка. Было время очень тяжелое, ей отдавали всех внуков, и мы все варились в одном котле. А родители работали. Бабушка тоже всегда находила какую-то подработку, выделывала овечьи шкуры, могла нас прокормить. Потом мы переехали в Россию, бабушка осталась на родине, и мне было очень больно. Каждое лето мы ездили туда, к ней. Однажды привезли ее сюда. Я думала, что навсегда. А она обратно захотела и уехала. Бабушка всегда за всех беспокоилась, тратила на это свою энергию. И такая своенравная была! Курила безбожно.
— А как детство повлияло на вас?
О.: — Я выросла в селе Алцак в Джидинском районе. И это счастливое детство! Не было телефонов, мы видели мультики раз в неделю по воскресеньям. У меня воображение бурлило. Могла посмотреть фильм с Джеки Чаном и потом неделю воображать себя каратистом, даже когда дрова колола или корову доила. Летом с мамой часто пасли овец, и я в лесу громко, чтобы было слышно, пела песни. Все, какие знала. Если песни заканчивались, то сама их сочиняла. Это такое пространство для фантазии...
Л.: — Когда мы переехали в Россию, я страдала, ревела часто. Родители купили в Иволгинском районе полуразваленный домик, нам его втридорога продал такой дядя Кеша. Там телята раньше жили соседские. Телят выгнали, мы заселились. Сложно. Но в такой ситуации вся семья объединяется, даже ты, шестилетний, понимаешь, что надо поддерживать старших. Родители крутились, как могли. Однажды люди приехали, заперли нас в доме и увезли всю зимнюю одежду, которая в амбаре была. Мы слышали это, мама нам сказала: «Не выходим, пусть берут что хотят». Все это нас закалило, конечно.
Все слишком переживают и слишком мало делают
— Круто, что именно вы, «закаленные» женщины, смогли поднять так высоко уровень бурятского юмора
Л.: — Наши мужья как-то сказали: «Ну вы, конечно, смелые. Такое придумать!».
— А вы смелые?
О.: — Если бы мы были поодиночке, ничего бы не получилось. Когда я начинаю сомневаться, Лосолма говорит: «Нет, будем делать!». И наоборот.
Л.: — Мы летом прошлого года уже организовали небольшой концерт. Его ставила режиссер Сойжин Жамбалова, все было рассчитано на маленькую аудиторию, люди сидели прямо на сцене. Наверное, это выступление нам придало смелости. И потом случился большой концерт. И знаете что? Сколько бы у нас в Бурятии ни говорили: «Мужчины, мужчины!», а организационные моменты все-таки лучше женщины делают. Тут даже не в талантах дело. Этого уговорить, про того не забыть, третьему написать. Ко всем нужен подход.
— Концерт — это большая история. Но, чтобы выйти еще и в пространство «Инстаграма» с вайнами, где главные герои — бабушки... Тут тоже смелость нужна.
Л.: — У нашего народа есть боль по поводу исчезающего бурятского языка. И все, как мне кажется, иногда слишком переживают и мало что делают по этому поводу. Привыкли уже обвинять нашу власть, которая и так во всем всегда виновата. Я подумала, что надо сделать свой небольшой вклад в то, чтобы бурятский язык популяризировать. Мы так хоть какую-то галочку поставим.
— Бабушки — ваш безусловный хит. Но вы придумываете и других персонажей.
О.: — Да, это уже пошло после того как мы вышли в «Инстаграм». Надо было заполнять паблик, сочинять другие образы. Так появились, например, учительница Маргарита Батоцыреновна и ученица Баярма. А потом и депутат, знаменитый дядя Баир.
Л.: — Кстати, мы вдвоем собирались стать депутатами. Но когда я приклеила усы, я стала просто Лосолма с усами.
О.: — Я всегда говорю, что у Лосолмы четкие черты лица. Когда она станет бабушкой, она будет очень красивой бабушкой. А у меня лицо как глина. Нарисую брови — совсем другое лицо. Усы приклею — совсем другое лицо. С одной стороны, это хорошо. С другой, вот я постарею и не знаю, на что стану похожа.
Л.: — Такое пластичное лицо — это огромный плюс для актрисы. Оля усы приклеила, и я сразу вижу: «О, мужик!».
Мы никогда не играли Снегурочек
— Как быстро вы придумываете вайны?
О.: — Иногда просто включаем камеру, садимся и начинаем импровизировать. Потом из получаса такой импровизации ты должен собрать всего одну минуту видео.
Л.: — Кажется, у нас натренировалось партнерство. Мы с пол-оборота понимаем друг друга — и на сцене, и на съемках.сЭто даже выше, чем подруги. Это уже какие-то родственные связи.
О.: — Мы же очень давно знаем друг друга, учились на одном курсе театральной академии в Петербурге. Но первые два курса почти не разговаривали.
Л.: — У нас были немного разные интересы. Я на несколько лет старше всех однокурсников, пришла после колледжа. А ребята — после школы. У меня в то время была своя петербургская жизнь.
О.: — А на третьем курсе нас поселили в одну комнату в общежитии. И Лосолма стала мне как старшая сестра. Думаю, что мы с Лосолмой были похожи друг на друга.
Л.: — И это до сих пор!
О.: — И переживали мы всегда много! Мастер курса нам давал задание, мы готовились. И Лосолма видела, как я переживаю, а я видела, как переживает она. Не зря мастер нам давал одни и те же роли. Мы играли маму Чингисхана — Оэлун, в «Комедии ошибок» — Адриану, здесь, в театре, у нас есть одна роль на двоих. Это Шойжид Хатан в спектакле «Шэнхинуур шулуунууд».
— То есть вы близнецы в какой-то степени?
Л.: — Получается, да. Нам часто достаются женские роли с такой тяжелой судьбой. Правда, Оля иногда играет молодых героинь. А я вот ни разу не была принцессой!
О.: — Да, в сказках я часто играю принцесс, зато Лосолма — королев!
Л.: — Я уже смирилась с тем, что принцесса мне никогда не достанется.
О.: — Зато мы никогда не были Снегурочками.
Л.: — У меня ролей не так много, потому что детей много (у Лосолмы трое сыновей. — Прим. авт.). Кстати, вспомнила, как однажды мы играли бабушек в спектакле «Үбгэд+Хүгшэд». И обе были беременны!
О.: — Приходит Лосолма с маленьким пузиком. А по образу она худенькая. В общем, бабушка немножко переела!
Л.: — Я сказала, что больше не буду никогда играть беременную бабушку. Это никуда не годится!
О.: — Нет, нормально вышло. А у меня была объемная одежда, ею прикрывалась. Самое сложное — делать ноги колесом, мышцы же напрягаются. И я как-то подворовывала, ловила моменты и садилась то на скамью, на полено, то на чемодан.
Мы рулим в сторону Москвы
— Куда вы стремитесь? Какие ваши планы?
Л.: — Вообще у нас есть цель — попасть в кино. И кажется, блогерство нам в этом поможет. «Инстаграм» — уникальная вещь.
— Кстати, видели вайны Вики Бузы (Вика — первый бурятский вайнер, на которую подписалось больше миллиона человек. — Прим. авт.)? Что скажете?
Л.: — Это что-то сверхъестественное. У Вики хорошая природная органика, ум. Видно, что родители у нее хорошие, ребенок получился спокойный и счастливый, без комплексов. И в таком юном возрасте уже получается зарабатывать. Говорят, у нее хорошая команда по продвижению.
— А «Шарбин» будет собирать свою команду продвиженцев?
Л.: — Нам миллион подписчиков тяжеловато собрать, у нас, в любом случае, специфика — бурятский язык. Но мы рулим в сторону Москвы, снимаем сторисы и на русском. У всех начинается сразу паника: «Почему вы снимаете на русском?». Боятся, что мы забросим бурятский. Друзья, не переживайте, мы свой язык не забудем никогда!
