Встречу с журналистами в таком формате Хамбо лама проводит обычно один раз в год. Напоминает она больше беседу в соответствии с бурятскими традициями за чашкой горячего чая с молоком, с обязательным угощением буузами и супом с домашней лапшой.
«Сагаалха, не Сагаалган. Это не про Белый месяц, а про течение времени, про то, что мы преодолели очередной временной отрезок», — подчеркивает XXIV Хамбо лама, ссылаясь на I Хамбо ламу Дамба-Даржа Заяева, который и ввел Сагаалха в традиции бурят.
Пресс-конференция Хамбо ламы — отнюдь не монолог, после которого следуют вопросы журналистов, а предельно открытый эмоциональный разговор. Хамбо лама не только говорит сам, но и приглашает к разговору присутствующих. «Как сохранить бурятский язык? Как возродить жизнь на селе?» — спрашивает он у журналистов.
Бурятский язык и овцеводство — две основные темы, которыми вплотную занимается Хамбо лама. Говорит, что намерен заниматься этим и впредь, независимо от того, хочется кому-то этого или нет. А сторонников и противников у Хамбо ламы всегда хватало. Об этом и многом другом говорил глава БТСР с журналистами республиканских СМИ, фрагменты его речи мы представляем нашим читателям.
«Куда идти?»
— Что нас, бурят, исторически объединяет последние восемьдесят лет?
До этого нас объединял Институт Пандито Хамбо лам. Кто принял буддизм, тот его признал. Селенгинские буряты в 1700-х гг., хори-буряты в 1800-х гг., иркутские буряты в 1900-х гг., но они успели не все. 80% бурят были объединены Институтом Пандито Хамбо лам. Когда пришла Советская власть, буддизм исчез, дальше нас собирали под коммунизмом. Беда в чем? Коммунизм кончился, а мы еще не сформировались. Сегодня народ не знает, куда идти.
«Глупость наша видна сразу»
— Почему ухудшились мои отношения с Цыденовым? Я сказал, выпустите газету на кяхтинском диалекте, и тогда продолжим разговор. Мы ругаемся с ним только из-за бурятского языка, потому что проблема с приобретением оборудования для переработки овечьей шерсти решена благодаря Путину.
Я сказал Цыденову, что 11% кяхтинских бурят знают родной язык, 89% на нем не говорят. Что будем делать? Предложите вариант, чтобы эти 89% начали говорить на бурятском языке. Сколько я поднимал этот вопрос в публичном пространстве, сколько постов написал по этому поводу в социальных сетях, никто из властей не отозвался.
Я даже по анонимному комментарию определяю, к какой языковой группе относится автор. Знаю, что хори-буряты напишут, что иркутские буряты, что другие, поскольку друг от друга мы далеко не ушли, и глупость наша видна сразу. Но самая страшная глупость в том, что сами кяхтинские буряты ничего не предлагают. Вы мне скажите, что делать? Говорю, дайте шанс кяхтинским бурятам. Пусть они читают газету на своем языке. Мне говорят, что без словаря язык не возродится. Я дал задание создать словарь. У кяхтинских бурят он теперь есть. Тем, кто скажет, что на кяхтинском языке нельзя писать, я предъявлю этот словарь. Скажу им будьте тише и скромнее в своих высказываниях. Все для того, чтобы писать на кяхтинском диалекте, есть.
«Для бурятского языка наступили плохие времена»
— На бурятском FM-радио люди говорят на разных говорах и диалектах.
Они говорят на кяхтинском, хонгодорском, баргузинском и т.д. Прежде чем озвучить свою речь, они ее пишут. Зачем с высоких трибун говорить, что они не имеют права записать ее иначе, чем на литературном хоринском, чтобы потом озвучивать ее на своем родном? Из этого вырастает огромная проблема.
Для бурятского языка наступили плохие времена. Но причины этого возникли не сегодня. Никто не хочет признавать, что самое страшное произошло в 1962 году, когда запретили преподавание бурятского языка в школах. Есть еще один трагический момент. Сегодня никто не хочет признавать, что принятие в качестве литературного языка хоринского диалекта обрекло на вымирание другие диалекты.
«Это бледные тени тех лидеров»
— По буддийскому постулату если что-то нашел, то обязательно что-то потерял. Человек, взявший чужое, теряет свое. Селенгинский бурят может выучить хоринский диалект, но при этом потеряет свой. Это надо признавать. Человек говорит в детстве и юности на языке своих родителей, потом поступает в институт и должен начать говорить на другом диалекте? Тогда объясните мне, почему радиослушательница из Баргузина ждет день на FM-радио, когда говорят на баргузинском, а в другие дни его не слушает? Баргузинцам нравится слушать радио, когда говорят на их родном диалекте.
Иркутские буряты с 1923 года держали в Бурятии власть. Я спрашиваю у них, кто сегодня из ваших в ней представлены? Модогоев, Бадиев, Пивоваров, Именохоев — были иркутские буряты, которые владели бурятским языком, были сильными, умными и строили здесь коммунизм. А сейчас кто олицетворяет иркутских бурят? Будуев, Ирильдеев, Зураев… Это бледные тени тех лидеров. Иркутские буряты исчерпали себя в качестве руководителей.
Возьмем бурятскую литературу. Назовите мне писателей и поэтов, которые пишут сегодня на бурятском языке. От силы наберется два-три человека, которых можно назвать бледными тенями Батожабая. Хори-буряты на-гора выдали столько поэтов и писателей, что на сегодня исчерпали свои возможности. Это закономерный процесс. Род, взявший на себя особую миссию, расходует свои силы для ее выполнения, рискуя, в конечном итоге, исчерпать свои ресурсы. Хатагины были во главе ламаизма 150 лет. Сегодня их очень мало. Хатагины рожали сыновей, и из трех двоих отдавали в ламы.
Табангуты были воинами. Все их сыновья несли воинскую повинность. И хатагины, и табангуты в итоге пострадали.
«Надо дать возможность развиваться всем бурятским диалектам»
— Есть две проблемы, связанные с сохранением языка. Одни буряты считают, что бурятский язык не нужен, а другие считают, что никакой язык не нужен, кроме хори-бурятского.
Чтобы сохранить бурятский язык, надо дать возможность развиваться всем бурятским диалектам. Из этого многообразия появятся новые поэты и писатели. Почему нам с 90-х годов удалось поднять из небытия 50 дацанов? Только не вздумайте сказать, что это произошло из-за Дамбы Аюшеева. Такое стало возможным благодаря потенциалу всех бурятских родов. Хори-буряты, атаганы, табангуты, хатагины, ашабагаты, сартулы и все остальные возродили свои дацаны сами.
Если каждый дацан родовой, то там есть язык. Так мы жили почти 150-200 лет. Не надо друг на друга давить. Бурят, говорящий на хоринском, не должен свысока смотреть на бурята, изъясняющегося на баргузинском. Этого я терпеть никогда не буду. Если мы считаем себя одним народом, мы друг друга должны уважать.
Уважайте каждого бурята, не унижайте, не оскорбляйте. Не навязывайте свой язык. Не навязывайте свои обычаи. У нас 50 дацанов и каждый из них чувствует себя особым. Никто не может сказать, этот более значимый, а тот менее. Когда собираются 50 ширээтэ лам из этих дацанов, то они всегда общаются друг с другом с большим уважением и тактом. Ни один из них не позволяет себе якать.
«Найти людей, готовых заниматься овцеводством, не просто»
— Я с Цыденовым три года вел переговоры. Говорил, пожалуйста, сделайте что-нибудь в пользу сохранения языка и сел. Прошло три года. Но ни одного слова про бурятский язык, про сельское хозяйство он так и не сказал. Сколько он конференций собирал, сколько людей ко мне приходили и про это рассказывали, а в результате — ноль. Наговицын, Цыденов, да и Потапов — это одно и то же. Пять тысяч человек за год уехали из сельских районов республики. Сейчас наши земляки или в Корее, или на вахте. А кто в этом виноват? Бурятия получает в год почти миллиард рублей на развитие сельского хозяйства. Спрашиваю у главы республики, вы собираетесь что-нибудь предпринимать? Ничего не хотят делать. Депутаты сидят, главы районов тоже.
Очень остро чувствуется нехватка рабочих рук при реализации проекта социальных отар. В этом году мы раздали пять тысяч овец на 25 млн рублей. Найти людей, готовых заниматься овцеводством, непросто. Сегодня мне надо разыскать еще 13 человек, чтобы раздать 13 отар. Кто возьмется за это, должен будет жить в родном селе, но желающих, оказывается, немного.
Мне молодой парень говорит, что работает в Кяхте, получает зарплату, а я предлагаю ему уйти в чабаны. Говорю, будешь служить в охране пять лет, а мог бы за это время на ноги встать. Я постоянно предлагаю альтернативу, веду борьбу за то, чтобы люди оставались на селе. Я же их зову не на пустое место: земля есть, возьмите триста овец. Мне ничего не надо, работайте ради сохранения своего села.
«Мы же всего лишь придерживаемся правила»
Каждый месяц Сангха проводит конкурс для детей «Эхэ хэлэн — манай баялиг». Селенгинский район отправляет 11 команд, Джида — 9-10, Кяхта — 5-6, Баргузин — 2, Закамна — 2-3. Иволгинский район и город отправляют свои команды. Одна команда приезжает из Хоринского района, одна — из Мухоршибирского. Кижингинцы, если отправили хотя бы одну команду, радуюсь. Остальные участия не принимают. Почему? Потому что главы этих районов не заинтересованы. Они говорят, Дамба Аюшеев имеет что-то против хори-бурятского языка. Мы же всего лишь придерживаемся правила, что все участники конкурса должны говорить на своих родных диалектах.
В конкурсах и соревнованиях БТСР по бурятскому языку, национальной борьбе, конным скачкам, выделке кожи меньше всех участвуют хори-бурятские районы, хотя выходцы оттуда возглавляют сегодня министерства образования и науки, культуры и спорта республики. Вот сказал сейчас об этом, и опять найдется тысяча причин, чтобы обвинить меня в предвзятом отношении к хори-бурятам.
«За что я уважаю земляков»
— За что я уважаю земляков? За преданность своей земле и традициям. Буддизм зиждется на этом: нельзя отказываться от того, что свято и дорого, ради легкой жизни. Но людей, способных на это, всегда меньшинство.
