Тогда-то и выясняется, что никакая это не скульптура, а загримированный актер-мим. Игорь Кандинский — ушедший в самостоятельное плавание участник уже давнего, но еще диковинного проекта «Живые статуи» режиссера Молодежного художественного театра Евгении Герасимовой. О том, как на свет появилась и в жизнь воплотилась столь необычная задумка, узнавал наш корреспондент.
Живое в неживом
— Конечно, ничто не ново под луной, — говорит Евгения Викторовна. — В свое время креативный режиссер театра пластической драмы «ЧелоВЕК» Игорь Григурко рассказывал и показывал артистам много интересного, включая «ожившие памятники». В 1997 году «живые манекены» украшали витрины универмагов нашего города. Но чтобы развить идею дальше, требовалось найти художника, а, главное, деньги. Финансовую помощь лет десять тому назад предложили городские власти. И попросили меня как руководителя театра пластических импровизаций о творческом содействии.
Слова с делами не разошлись. Мэрия выделила средства, и проект «Живые статуи» обрел второе дыхание — в 2016 году предстал на «Днях культуры Улан-Удэ в Москве» и постепенно стал неотъемлемой частью праздничных и торжественных событий по всей Бурятии (к примеру, открытия «Галереи народов Азии»).
За основу берутся узнаваемые монументы бурятской столицы, в которые вселяются человеческие души. Первым «ожил» Мэргэн — стрелок из лука с бульвара Карла Маркса, и пошло-поехало: студент с Бурятской сельхозакадемии, пенсионер с Гостиных рядов, «Мать-Бурятия» с Селенгинского моста, бравые баторы с Богатырского — всех и не перечесть!
От них не отстали скульптуры Даши Намдакова и даже мемориалы Европы (где мимами в парках работают некоторые «челоВЕки», и, по мнению местных жителей, делают это интереснее здешних лицедеев). Мечта оживить персонажей из Шахматного сквера и «голову Ленина» с площади Советов пока не сбылась. А вот затея устроить бал белых скульптур, словно вылепленных из гипса, вскоре должна реализоваться.
Дыша под металлом
Просьбы вдохнуть жизнь в различные изваяния чаще поступают от тех, кто организует массовые мероприятия. Герасимова же режиссирует их, ибо без специальных знаний и умений тут не обойтись. «По заказу» родился образ древнегреческой богини победы Ники для премии «Золотой олимп» в области физкультуры и спорта, и масса других. И если над «начинкой» оживших памятников колдует режиссер, то над «оберткой» — художник-конструктор. Несколько лет назад Светлана Пузакова перешла из Русского драматического театра в Молодежный художественный, где занимается удивительными метаморфозами.
— Берем картинку и сначала создаем основной костюм, а потом — головной убор, — объясняет она. — Все это шьется из определенной ткани и, как и кожа актеров, красится специальной краской из смеси веществ с эффектом металла — золота, серебра, бронзы — без вреда для организма. Процесс ее нанесения занимает от 30 минут до полутора часов. Одежда раскрашивается единожды, подновляясь время от времени, а тело — каждый раз. Плюс делается прическа и корректируется внешность, нередко разнящаяся у «копии» и у оригинала.
Например, для бурятских богатырей шьются облачения бронзового цвета с элементами военного обмундирования, причем национального — луками, стрелами, копьями, колчанами, доспехами. Один из сложнейших образов при создании — Нагиня, змееподобное божество, а три любимейших народом — Мэргэн, Мать-Бурятия и… Чехов. Не секрет, что великий писатель посещал Верхнеудинск проездом и называл «миленьким городком» 130 лет назад, а в 2013 году здесь появился памятник ему.
«Однажды по местному Арбату шагала толпа людей. Вдруг из-за угла вывернул оживший Антон Павлович и с зонтиком под накрапывающим дождем уселся на скамейку возле своего бронзового двойника, — рассказывает Светлана Петровна. — Прохожие замолчали, завороженно наблюдая за этой картиной, а затем принялись фотографировать живую скульптуру и фотографироваться с ней, пытались пообщаться — не словами, правда, а жестами и танцами. Зрелище впечатляющее!».
Гостеприимная Бурятия и мужественный батор
Актеры Молодежного художественного театра — основные участники этого проекта, а выпускники Восточно-Сибирского государственного института культуры Людмила Кузьмина и Константин Осодоев — и вовсе «старожилы».
— Все начиналось, когда я училась в академии культуры. Евгения Викторовна Герасимова работала педагогом по пластике на кафедре театрального искусства и сценической речи и обучала студентов искусству пантомимы, — вспоминает Люда. — Изначально Матерью-Бурятией была Елена Ербакова, выступив в этом амплуа пару раз, а после стала я. Пять лет назад вместе с остальными ребятами, в том числе артистом «ЧелоВЕКа» Доржи Галсановым, представляла наш город и республику в российской столице. С тех пор выступаем на городских мероприятиях, да и частных корпоративах.
— Изначально это планировалось как разовая акция к Дню театра, где у каждой из статуй имелся музыкальный инструмент: у меня, лучника Мэргэна — моринхур, у пенсионера — гармонь, у студента — гитара, — добавляет Костя. — Но превратилось в нечто большее. В 2013 году мы выступали на Дне города. Мимо проходили жители, мэр, глава, и звучала музыка, под которую оживали памятники.
Прежде чем ходить, танцевать и импровизировать, используя базовый арсенал движений, они вынуждены сидеть или стоять долгое время так, как все привыкли видеть (максимальный период «замирания» — шесть часов в Москве). Молодые артисты признаются, что это — архисложная задача: устают позвоночник, ноги, руки, глаза. «Мы научились не моргать», — подчеркивают ребята. Повышенное внимание обеспечено, само собой: окружающие буквально не дают проходу.
— Думают: «Обычная статуя», а когда та двигается, кричат: «Ой, она живая!», смеются, даже матерятся. Трогают за руки и убеждаются: «Точно, живая!». Смотрят в глаза и предлагают: «Давай играть в «гляделки»! — делится Кузьмина. — Есть снимок, где я в образе Гостеприимной Бурятии возле Алексея Цыденова, а внизу — подпись: «Он ждет, когда она моргнет». Если подзывают: «Иди сюда!», никак не реагирую. Статус не позволяет!
— Раздражает, когда ты спокойно стоишь в облике батора, а люди, преимущественно подростки, подходят и произносят тоном «гопников»: «О, ни фига, подвигайся!» или «Ну-ка, давай поборемся!», — отмечает Осодоев. — Не знаю, с чем связано такое поведение. Наверное, с воспитанием, точнее, его отсутствием.
Человеческое не чуждо
Случаются не только неприятные истории, но и забавные. Перед благотворительным ужином со спортсменами — участниками мартовского чемпионата России по вольной борьбе в Бурятии — их встречали ожившие памятники, от чьих внезапных движений вздрогнул и олимпийский чемпион Арсен Фадзаев, казалось бы, не боящийся ничего. Испугался, рассмеялся и попросил о совместном фото бурятского воина. А на ярмарке в физкультурно-спортивном комплексе за живыми статуями, взявшими «паузу» от трудов праведных, наблюдала женщина с телефоном из-за угла. И едва поняла, что те заметили слежку, радостно закивала: «Отдыхайте, отдыхайте!».
— Ее можно понять: всем интересно посмотреть, что мы делаем и как поступаем в обычной жизни, — объясняет Люда. — Помню, на день рождения Улан-Удэ шествовали с площади Банзарова к площади Советов, и тут у моей обуви развязался шнурок. «Позвольте, я завяжу, Мать-Бурятия!», — кинулась навстречу какая-то девочка. Почувствовала себя суперзвездой, Шакирой там или Бейонсе (смеется). Приятно, когда тебя уважают, желания рядом загадывают, фотографии делают, бывает, и деньги за это дают. На сельскохозяйственной ярмарке в Поселье мне «насобирали» 800 рублей с легкой руки неизвестного мужчины, крикнувшего: «Карточка — 50 рублей!».
В репертуаре актрисы — пять ролей, закрепившихся за ней, в арсенале актера — три. И «махнуться ими, не глядя» не удастся (Константин не сможет сыграть Нагиню, а Людмила — Дугар-Зайсана и при большом желании). Обменяться индивидуально пошитыми костюмами тоже не получится. Собеседники мои замечают: самые популярные образы у публики — с национальным колоритом (они вызывают настоящий ажиотаж), а самые любимые артистами — те, где нужно меньше краситься и гримироваться. Пусть и безвредное покрытие наносить, носить и смывать становится сложно, особенно с возрастом, и приходится долго, порой — по паре дней.
Сложность преображения не отменяет любви к перевоплощению, мастеров которого отличает безупречное владение техникой механического человека — от «слепой точки» до классических шагов. Оно же выделяет профессионалов среди любителей. Памятники в столице Бурятии оживить пытаются многие, чего греха таить. Однако немногие способны сделать это так, чтобы Станиславский не произнес сакраментальную фразу. Но актерам «молодежки» веришь настолько, что, подходя к изваяниям на улицах, ждешь, когда они нарушат молчание, хранимое десятилетиями, и поведают городские тайны, неизвестные никому. И, отходя, с надеждой оглядываешься назад еще несколько раз: ну а вдруг?
