— Евгения Юрьевна, чем, на ваш взгляд, пятая волна коронавирусной инфекции отличалась от предыдущих?
— Мы улучшили работу в плане организации и были относительно готовы к развитию ситуации по самому худшему сценарию, хотя, конечно, такого стремительного роста заболеваемости не предвидели. Максимальная нагрузка пришлась не столько на стационарное, сколько на амбулаторно-поликлиническое звено в системе здравоохранения, что обусловило относительно легкое течение болезни штамма «омикрон». Высокий уровень заразности вируса отправил на «больничный» около 30 процентов медицинских работников, что, конечно же, сделало выполнение задачи — не проиграть «пятую волну» коронавируса — более трудной.
Как вы знаете, пациенты проходили лечение и наблюдение в основном в домашних условиях. Все заболевшие коронавирусной инфекцией получили комплект бесплатных лекарственных средств. Для сдачи анализов на ковид были развернуты дополнительные боксы, а для выздоравливающих — пункты для сдачи ПЦР-тестов в школьных спортивных залах, что сняло нагрузку на наши поликлиники. Усилилось проведение вакцинации. Сейчас уровень заболеваемости снижается, острота проблемы спадает.
— В СМИ пишут о приближении «шестой волны», то есть бой идет почти без передышки… Верен ли в этом смысле тезис: «нас бьют, а мы крепчаем»?
— На мой взгляд, все наши достижения за два года пандемии эта пятая волна сводит на нет. Люди устали от такого образа жизни с ограничениями настолько, что стало разительно меняться отношение и к явлению, и к медицине. Поскольку именно врачи стоят на переднем плане, то, как говорится, все шишки им: за прививки, которые действуют — не действуют, за ограничительные меры, за вынужденное сокращение объемов плановой медицинской помощи, за QR-код и прочее. И это при том, что наши врачи тоже люди и тоже устали от этого бесконечного стрессового состояния.
— В социальных сетях сообщалось, что при организации работы единой горячей линии 122 возникли сложности с набором желающих оказать помощь...
— Да, мы набирали для работы в колл-центры единого номера 122 людей с определенными знаниями и навыками, чтобы квалифицированно отвечать на звонки граждан, нуждающихся в медицинской помощи или консультациях. Сразу скажу — желающих помочь оказалось не так много даже среди студентов наших вузов.
— А что со студентами?
— Во-первых, мы очень благодарны нашим образовательным учреждениям за то, что в столь тяжелый период они поддержали нас. Особенно хочется поблагодарить Бурятский государственный университет и Восточно-Сибирский государственный университет, оттуда работать пришло больше всего студентов. Но, к сожалению, не все ребята оказались психологически готовы к работе оператора колл-центра. Не выдерживали, уходили. И этих людей можно понять, ведь сотрудник колл-центра – эмоционально тяжелый труд, требующий определенных качеств характера.
— Как же выходили из положения?
— Пришлось закрывать потребность за счет школьных психологов и наших же сотрудников, студентов медицинского колледжа. Между тем в колл-центре было организовано порядка 200 мест, поэтому с учетом трехсменной работы людей требовалось много. В пик роста заболеваемости количество обращений на номер 122 составляло 9-10 тысяч человек. Каждого нужно было выслушать, успокоить, донести до него всю информацию. Нередко звонившие срывались на сотрудников колл-центров…
С другой стороны, история с пандемией показала итог всей нашей жизни за многие годы, учитывая, в каком состоянии оказалась материально-техническая база системы здравоохранения. Достаточно сказать, что форпост борьбы с инфекцией — Республиканская инфекционная больница — располагается в приспособленных зданиях, построенных еще в 1941 году. Я благодарю наших медиков, которые более двух лет борются с коронавирусом в таких сложных и стесненных условиях. И я не буду упрощать картину — все здравоохранение Бурятии нуждается в серьезной модернизации, в том числе в Улан-Удэ, где численность горожан растет за счет сельского населения.
— Что, на ваш взгляд, требуется решить в сфере здравоохранения в первую очередь?
— Корневые проблемы, требующие разрешения, это кадры и инфраструктура. Недавно мы похоронили нашего знаменитого хирурга Еши Нянюевича Цыбикова. Он из села Исинга Еравнинского района. Село знаменито тем, что из него вышли 27 врачей-хирургов. Сейчас это вызывает удивление. Но в советское время возможность получить полноценное образование была одинаковой у всех — Исинга тому пример. И не только Исинга. А сейчас, если задуматься, кто придет на смену уходящим врачам? После того как стала заниматься целевым набором студентов в наши ссузы и вузы, пришло понимание, что современные сельские дети изначально имеют намного меньше возможностей, чем городские. Нет полноценных дополнительных занятий, репетиторов, не хватает учителей. Как бы мы ни возмущались положению дел, быстро этот вопрос мы не решим.
Сейчас мы принимаем беспрецедентные меры для подготовки кадров в системе здравоохранения — открываем дополнительно 400 мест в колледжах, и для сельских детей будем выстраивать особую траекторию получения медицинского образования. После колледжа поступить в медицинский вуз легче. От нас требуется одно: буквально взять деревенского ребенка за руку и вести его. Вести и опекать. Конечно, это сложно, и нет стопроцентной гарантии, что ребенок все-таки войдет в строй медицинских работников. Даже если все поступят и начнут учиться, возможен существенный отток. Для того, чтобы как можно больше ребят получили образование, мы внедрили систему кураторства. Каждый студент, находясь в любом городе, имеет возможность обратиться к своему куратору за помощью либо решением каких-либо вопросов. Я лично веду двух мальчиков и одну девочку.
— Сколько сейчас не хватает в Бурятии медицинских работников?
— Дефицит кадров составляет более 400 врачей и порядка 620 средних медицинских работников. В 2021 году разница между прибытием кадров и убытием составила более 160 человек. Эта проблема типична для большинства российских регионов, не только для Бурятии. В ДФО есть субъекты, где с кадрами еще хуже. И это объективная реальность: мир стал открытым, возможности для трудоустройства — огромными. Выросла конкуренция между регионами, где врачам обещают подъемные и прочие бонусы больше, чем можем дать мы. Например, Ульяновская область инициировала проект «Земский главный врач». Поскольку главные врачи исключены из списка остродефицитных специальностей (вот такой парадокс), им кроме зарплаты ничего не положено. А желающих круглосуточно нести ответственность немного. В Ульяновской области проявили инициативу и дают претенденту на должность главного врача сельской больницы 5 миллионов рублей, из которых 2 миллиона — сразу по прибытии на место. Поэтому нет ничего удивительного в том, что наши медики принимают предложения о работе из других регионов России на более выгодных условиях.
— Если проблема имеет общий характер, то почему бы ее не решать сообща с другими регионами?
— С прошлой осени мы с коллегами на уровне ДФО и с участием минздрава РФ обсуждаем проблемы отрасли и пути их решения. Провели стратегическую сессию. Дальневосточный федеральный округ, огромная территория, тяжелые погодные условия, 8 миллионов населения, тяжелое состояние инфраструктуры и самая большая текучесть кадров. В результате выявили три ключевых проблемы. Первое — это, как я уже говорила, кадры. Второе — развитие санитарной авиации для оперативной госпитализации больных из труднодоступных населенных пунктов. И третье: мы выявили, что государство содержит в сельских территориях учреждения здравоохранения, которых по нормативам там не должно быть в принципе, но они есть. В Бурятии цена вопроса — более 2 млрд рублей в год.
— Например…
— Норматив для функционирования центральной районной больницы составляет не менее 10 тысяч человек. Например, в Окинском районе, где есть ЦРБ, проживает порядка 5 тысяч человек. Всего мы насчитали десять подобных учреждений, преимущественно в северных районах республики, где есть населенные пункты с очень малым количеством жителей. Тяжелую инфраструктуру нужно поддерживать финансово, если мы хотим удержать людей на земле и создавать комфортные условия проживания. Эту проблему озвучил губернатор Мурманской области Сергей Носов. Он был назначен руководителем нашей рабочей группы по подготовке предложений системы здравоохранения ДФО. Ожидается, что в феврале проблемы отрасли с конкретными предложениями будут озвучены на заседании госсовета под председательством Владимира Путина.
— Насколько известно, ваш предшественник готовил предложения по модернизации учреждений здравоохранения и обновления материально-технической базы, которая потянула на 14 миллиардов рублей. Какова судьба этих расчетов?
— Действительно, республиканская программа модернизации готовилась на 14 миллиардов рублей, включая город. В итоге республике дали 3,453 миллиарда со сроком освоения в течение 5 лет. Мы вынуждены были существенно сократиться. Выбрали несколько объектов, город убрали из программы вообще. В 2021 году освоили более 600 миллионов рублей — закупили машины, медицинское оборудование, провели капитальный ремонт медучреждений, приобрели быстровозводимые модульные конструкции (ФАПы и ВА). Недавно завершили ремонт стационара в Хоринске, которая не видела его несколько десятков лет. Четверть века дожидалась ремонта поликлиника в Каменске. Ресурсы много лет не обновлялись. И это проблема всего общества. Мы актуализировали наши потребности в материально-технической модернизации учреждений здравоохранения еще на 8 миллиардов рублей и ждем решения руководства страны.
— Как Бурятия выглядит в вопросах борьбы с ковидом на фоне других регионов России?
— По итогам 2021 года Бурятия по этой позиции попала в число 10 лучших регионов, что было озвучено министром здравоохранения России Мурашко. Есть несколько критериев, по которым составлялся рейтинг. Среди них охват населения тестированием, что характеризует уровень доступности и своевременности выявления заболеваний. У нас этот показатель был одним из лучших, например, в пятую волну он достигал 1200 на 100 000. Между тем в ряде регионов России уровень тестирования был менее 300 человек на каждые 100 000.
Также регионы оценивались по уровню вакцинации, благодаря которой пятая волна прошла с минимальной долей тяжелых форм течения болезни, особенно среди пожилых граждан. Мы на 7-м месте по вакцинации граждан старше 60 лет. И как только пятая волна уйдет, всеми силами возьмемся за реабилитацию тяжелых больных в Центре восточной медицины. Могу сказать, что предыдущий этап реабилитации дал хорошие результаты.
— Не так давно в социальных сетях сообщалось, что система здравоохранения Бурятии заняла по итогам 2021 года последнее (85-е) место в целом по России. Можете прокомментировать?
— Минздравом России оценивались итоги первого полугодия 2021 года, но не всей деятельности, а только в части мероприятий, предусмотренных национальным проектом «Здравоохранение». По итогам всего 2021 года мы значительно продвинулись в достижении статистических показателей, в том числе по поставкам медицинского оборудования, по вылетам бортов санавиации, по обеспеченности ФАПами, передвижными комплексами, диспансеризации граждан и прочее. Но есть и другие цифры, которые в этот отчет не входят, и по которым мы занимаем лидирующие позиции по России. Это, среди прочих показателей, выявление видов раковых заболеваний, снижение летальности, уровня младенческой смертности. К слову, недавно мы получили благодарность от Института неотложной детской хирургии и травматологии (Институт Рошаля). За год все врачи республиканской детской больницы прошли обучение в этом научно-исследовательском центре. Достигнутые нами результаты были высоко оценены Институтом Рошаля и отмечены благодарностью.
Отмечу, что критикуют всех, все субъекты федерации «горят» красным в том или ином направлении, потому что проблемы у всех одинаковые, за исключением, может быть, нескольких крупных регионов. И это общая наша беда, которую мы искренне пытаемся преодолеть.
