На минувшей неделе в правительстве Бурятии результаты этой большой работы были впервые озвучены публично на круглом столе «Детский и подростковый суицид: причины, факторы и способы профилактики». На мероприятии собрались представители уполномоченных органов, общественности и заинтересованных организаций. О чем говорили и к чему пришли участники масштабного заседания, узнал корреспондент «МК в Бурятии».
Где собака зарыта
Бурятия оказалась среди тех регионов, где отмечается высокий уровень суицидальной активности детей и подростков — то снижающийся, то возрастающий с новой силой. Если в 2002 году здесь было зафиксировано 53 детских самоубийства, то в 2016-м — 30, а ранее — вдвое меньше. Поскольку последующий показатель превысил предыдущий, нехорошая тенденция не пошла на спад.
В 2017 году детский омбудсмен Бурятии Татьяна Вежевич выдвинула инициативу об изучении злободневной проблемы и соотнесении ее с региональными особенностями. Научное сообщество охотно пошло навстречу. Сформировалась рабочая группа из педагогов и психологов, медиков и социологов во главе с ректором Бурятского республиканского института образовательной политики Владимиром Цыреновым.
Все они дали подписку о неразглашении и получили разрешение для работы с персональными данными и посмертными экспертизами, которые тщательно исследовались и систематизировались. Так к исходу 2019 года в Бурятии было впервые издано методическое пособие с рекомендациями школьным психологам и профильным специалистам, образовательным учреждениям и следственным органам, куда и разослали экземпляры издания для практического применения.
— Всплеск детских и подростковых суицидов произошел четыре года назад, — подчеркивает руководитель коллектива ученых-исследователей Владимир Цыренов. — При этом количество завершенных уменьшилось. Их распространенность за 2008-2018 годы на 100 тыс. населения варьировалась от 71,7 до 12,5. А вот число демонстративных, наоборот, увеличивается.
Исследователи провели опрос 753 человек в районах Бурятии и 763 — в Улан-Удэ, подвергли анализу данные Бурятстата, документы учебных заведений и установили, что 25% респондентов находились в группе риска, до 40% — в депрессивном состоянии, а 3% — в кризисном. Помимо этого выявили взаимосвязь между самоубийствами несовершеннолетних и их противоправным поведением, асоциальным образом жизни и социальным неблагополучием, включая сиротство, одиночество, утрату коммуникативных связей и низкий уровень доходов. А еще — между состоянием детей и отношением родителей.
Как показывает практика, семейные дисфункции порождают высокую тревожность и даже безнадежность. Малыш принимает фатальное решение примерно за 10 минут, и обратить его вспять зачастую невозможно. А вот предотвратить — вполне можно. Поэтому на местах постоянно проводятся ликбезы и семинары по построению образовательных процессов и взаимодействию старшего и младшего поколений. Они направлены на усиление рефлексии, становление субъектности, преодоление трудностей. Ведь взрослые порой проявляют удивительную безграмотность при воспитании ребятишек. Доходило до того, что мама хотела выполнить задание от кураторов игры «Синий кит» за ребенка ради его «спокойствия».
Но, вопреки распространенному мнению, воздействие социальных сетей всемирной паутины на суицидальные настроения пубертатов минимальное, как и влияние национальной и религиозной принадлежности. Такие выводы следуют из анализа суицидальных случаев, произошедших в Бурятии с 2012-го по 2018 гг. Владимир Цыренов отмечает: дети-буряты этнически — русские ментально, а искусственное прерывание жизни — не самый лучший выход в буддизме. И это вносит свою положительную лепту.
На грани и в депрессии
— Мы провели ретроспективный анализ 78 актов комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы по завершенным суицидам среди подростков с 2012-го по 2016 годы, — рассказывает доцент юридического института Бурятского госуниверситета Эльвира Раднаева. — И разделили все факторы суицидального риска на четыре группы — социально-демографические, медицинские, биографические и индивидуально-психологические. Сюда относятся место проживания, уровень образования, состав семьи и степень ее благополучности, мотивы и причины самоубийств и, наконец, семейный анамнез.
И здесь преобладают юноши 15-17 лет, жители сельской местности, ученики коррекционных, а также общеобразовательных школ (почти 80%) и студенты профессиональных училищ (около 13%). Причем в 40% случаев отсутствует указание на конфликт с родителями и дефицит денег, а в 11% имеются завершенные суициды у ближайших родственников.
Каждый пятый ребенок совершал акт самоповреждения (тут уже превалируют девочки и девушки), а каждая десятая смерть могла быть предотвращена. Если вовремя были бы замечены и устранены такие обстоятельства, как неполная семья, наличие алкоголизма в ней или психотравмирующей ситуации в жизни и, наконец, изменение психологического состояния.
— Для определения наиболее уязвимых мест сделан своеобразный срез и «нарисован» среднестатистический портрет суицидента, — поясняет Раднаева. — Это подросток мужского пола, проживающий на селе в неблагоприятном окружении и демонстрирующий перемены поведения. Анализ медицинских карт несовершеннолетних, госпитализированных в республиканский психоневрологический диспансер с 2014-го по 2018 годы, показал: 24% от зарегистрированных как парасуициденты доведены до стационарного лечения.
Причем у 38 пациентов диагностировано депрессивное состояние, а у 44,7% — пограничное расстройство личности. Обладатели этого заболевания нередко наносят себе порезы в незаметных местах для окружающих. Это тоже имеет свое объяснение. Эксперты сходятся в том, что своеобразие психики чревато полярными реакциями у разных людей на схожие ситуации, включая стрессовые. Свою роль играет и стабильность эмоционального фона, и степень психологической зрелости, и чувствительность к внешним факторам, и зависимость от социально-средовых.
Языком цифр
Ситуация по-прежнему напряженная, а статистика неумолимая. В 2018 году зарегистрировано 12 детских и подростковых суицидов, в 2019-м — 15. При этом 5 из них произошло в Улан-Удэ, 3 — в Селенгинском районе, 2 — в Тункинском, по 1 — в Кабанском, Кяхтинском, Прибайкальском и Северобайкальском. Как объяснила начальник отдела медицинской помощи детям и службы родовспоможения министерства здравоохранения РБ Людмила Санжиева, 10 из тех, кто свели счеты с жизнью, были мальчиками, 5 — девочками.
Всего же в позапрошлом году насчитывалось 106 попыток суицидов, в прошлом — от 102 до 113 по разным данным (минздрава и следкома соответственно). 37 случилось в бурятской столице, 17 — в Заиграевском районе, 8 — в Кабанском, 7 — в Закаменском, 6 — в Мухоршибирском. И если по «доведенным до конца» самоубийствам лидируют мальчики (80%), то по «недоведенным» — девочки (76%). Несовершеннолетние, которые пытались уйти из жизни по два раза, в основном состояли на учете в РПНД.
— 44 ребенка — до 14 лет, остальные — от 15 до 17, — перечислила Санжиева. — 83% — ученики школ, 3 человека — выпускники девятых классов, нереализованные сегодня, и столько же — студенты ссузов. В 25 случаях причиной послужили проблемы в семье, в 13 — неразделенная любовь, в 10 — ссоры со сверстниками, в 7 — безразличие к жизни, в 4 — плохая успеваемость, страх перед экзаменами либо их результатами, в 3 — влияние алкоголя, низкая самооценка, стремление к привлечению внимания.
Кроме того, триггерами стали любопытство, договоренность со сверстниками, «рекомендации» соцсетей и «бегство» от мест лишения свободы. Имели место и «особые» инциденты. Замруководителя отдела процессуального контроля следственного управления СК РФ по Республике Бурятия Ирина Имихелова рассказала, что один паренек из благополучной семьи наложил на себя руки, чтобы родители «заметили» его. Другой хотел стать вампиром и решил уйти из жизни, чтобы возродиться после смерти. Но воскрешения, конечно же, не произошло.
Девушка, проучившаяся с 14 до 17 лет в районной школе, запачкала мебель «определенным способом» (каким именно — не уточняется) и подвергалась травле до такой степени, что ее семья сменила место жительства. Но «дурная слава» дошла и туда. Из-за длительной депрессии школьница покинула этот мир. Впоследствии выяснилось, что педагоги были не в курсе происходящего и, следовательно, не проводили беседы с учащимися.
В ответе за себя и за того парня
Посмертные экспертизы по самоубийствам несовершеннолетних неслучайно приобретают большое значение в последние годы. Они назначаются следственными органами и рассматриваются по соответствующим статьям (110 и 151.2 УК РФ) в рамках уголовных дел, материалы которых зачастую выступают единственными источниками информации о личности и ее психологическом состоянии.
Основная цель специалистов — недопущение радикальных действий. И хотя некоторые интернет-сообщества расставляют ловушки (например, так называемые «группы смерти» умаляют ценность жизни), их деструктивная роль постепенно отходит на второй план. А на первый выходит созидательная и вспомогательная школьных психологов. На них ложится поистине огромная нагрузка, ведь эта служба была упразднена в 1936 году, возрождена в 1980-м и окончательно не восстановлена до сих пор. Сравнительно недавно обновлен методический инструментарий для мониторинга психоэмоционального состояния детей и получены интересные результаты.
Аспирант кафедры общей и социальной психологии БГУ Елена Рудакова рассказывает: при анкетировании подростков в среднем 15 лет выявились нормативные показатели в отношениях с матерью и низкие — в отношениях с отцом, особенно по части эмоциональной дистанции и сотрудничества. И аналогичные же — в принятии решений. Когда появляется такая необходимость, проявляется доминирование, если не авторитаризм со стороны обоих родителей и принижается мнение самого ребенка.
Неудивительно, что тинейджеры редко принимают ответственность на себя, когда сталкиваются с проблемами и приспосабливаются к обстоятельствам, что свидетельствует об инфантильности молодежи. Но все же мальчики чаще прибегают к планированию и решению проблем и поиску поддержки, девочки — к избеганию трудностей и совладанию с собой. При этом юные представители сильного пола больше проявляют враждебность, агрессивность и склонность к риску, нежели представительницы слабого. Чтобы минимизировать описанное выше поведение, учат выходить из стресса, управлять эмоциями и чувствами преимущественно через интерактивную форму. Однако у каждой медали — две стороны.
— Дело еще и в том, что дееспособного возраста достигло поколение, которое не застало 90-е годы и выросло в относительно благополучные времена и в вполне благополучных семьях, — считает руководитель республиканской психолого-педагогической медико-социальной службы Оксана Сафонова. — 90% из них имеют хорошие взаимоотношения с родителями, не попадают в поле зрения учителей. Обычно они отличаются активностью и коммуникативностью и не подают явных признаков суицидального поведения, хотя могут косвенно или открыто говорить, что не желают жить.
Дабы избежать трагедий, важно улавливать «скрытые» сигналы и реагировать на «явные» вроде намеренных повреждений собственного тела для изменения ситуации в свою пользу. И, естественно, проверять учебные заведения, оказывать консультативную помощь, социально-психологическую и юридическую поддержку и продолжать профилактическую работу.
С 2019 года стартовал трехэтапный проект по развитию стрессоустойчивости детей и подростков, снятию их психоэмоционального напряжения. В Бичурском, Заиграевском и Мухоршибирском районах, а также в Улан-Удэ (школа №2 и гимназия №33) проводились обучающие семинары и тренинги. Планируются они и в остальных муниципальных образованиях.
Наконец, не помешало бы разработать региональную целевую программу по защите психического здоровья подрастающего поколения, организовать межведомственное взаимодействие по данному направлению и развивать институт школьных омбудсменов, ведь уже подготовлено около 400 таких «помощников». Эти пункты, пожалуй, и стали главными итогами «круглого стола» и ориентирами на обозримое будущее. Что, впрочем, не отменяет извечных ценностей.
— Наш регион — то место, где мирно сосуществуют разные религии и культуры, которые не одобряют добровольный уход из жизни, — подытожила уполномоченный по правам ребенка в Бурятии Татьяна Вежевич. — Поэтому ставка в борьбе с суицидами должна делаться на воспитание в бурятских, русских, семейских традициях, повышение рождаемости, развитие массового спорта и туризма, а, главное, на чувства собственного достоинства и уверенности в своих силах.
