Жительница Улан-Удэ делает уникальные этносумки из найденных на Байкале камней и щепок

Каждая делается вручную и в единственном экземпляре

Про Юлию Ильину я узнала из соцсетей. «Эта женщина делает обалденные украшения!» — написала подруга и скинула ссылку на аккаунт. И — точно, украшения оказались обалденными. И не только они, но и сумки, декорированные деревом, камнями и костями.

Каждая делается вручную и в единственном экземпляре
Юлия Ильина.

Несколько дней как завороженная я разглядывала эти аксессуары. А на днях встретилась с самой создательницей, которая рассказала нашей газете о своих творениях и пути к ним.

Из филологов в дизайнеры

Юлия родилась в Осинском районе Иркутской области, где выросла и окончила одиннадцать классов средней школы. Затем поступила на филологический факультет Бурятского госуниверситета, но не работала по полученной профессии ни часа — сердце попросту не лежало к ней. Еще будучи студенткой переводилась из одного вуза в другой и обратно. Наконец, выучилась на официанта-бармена и без малого двадцать лет (с учетом декретного отпуска) трудилась в общественном питании. Перед глазами девушки проходили юбилеи и свадьбы, оформленные безвкусно или неоформленные вовсе. Любой банкет сводился к банальной трапезе, а наша героиня хотела антуража.

- Уже став администратором, я делала фуршетные юбки для скатертей, сервировочные тележки для тортов и тому подобные вещи. Поскольку знаний не доставало, прошла курс дизайна при учебном центре «Мастерская образования». А когда настала эпоха интернета, увидела, какое свадебное оформление на западе и ушла в эту сферу здесь. С 2009 года основала студию «Золотая Стрекоза» и оказалась первым свадебным декоратором, работающим с тканями.

Четыре года назад Ильина занялась профессиональным декорированием торговых витрин и разных мероприятий в таких крупных объектах, как кинотеатр «IMAX», торговый центр «Гэлэкси», этнографический музей народов Забайкалья. А полтора года назад — созданием авторских сумок в этническом стиле. К этому делу ее подтолкнула сама матушка-природа. 

Вдохновленная Байкалом

В детстве и юности Юля собирала коряги в лесу. Как помнит сейчас, на полке красовались причудливые змея и косуля. Друзья дивились: «Юумте энэш?». Тридцать лет спустя увидела деревянные «плавники», отшлифованные наводнением, на Соболиных озерах хребта Хамар-Дабан и, по собственному признанию, была затянута вихрем их магии — магии энергии, которая спрятана в текстуре сучков, свивов и волокон.

Унесла оттуда три штуки весьма внушительных размеров и тащила несколько десятков километров. «Да брось ты эти елки-палки!» — смеялись друзья. Но женщина донесла их и отложила. А через пару лет заметила похожие возле озера Байкал. С тех пор собирала (и собирает) их по берегам, ощущая мощную силу и невероятное вдохновение, а однажды пустила в ход.

— Вместе с помощницей Аленой Эповой создавали интерьерные скульптуры, проделывали там отверстия, протягивали манильский канат и прикрепляли бруски. Так украшены гипсовые чаши, находящиеся в галерее искусств народов Азии при Иволгинском дацане. И были сумки схожей дерзости, встретившиеся мне на просторах мировой сети. Как только увидела их, сразу поняла, чего хочу.

Блин не комом

Итак, Юлия Ильина решила открыть мастерскую этнического дизайна, но не могла выбрать название. Кинула клич в «Фейсбуке», описав направление деятельности и высказав пожелания к наименованию — емкость и звучность. Отозвались многие друзья и подписчики. Одна из них —  философ Оюна Доржигушаева — предложила «Шэдi», что означает «чудо», «магия» в переводе с санскрита. А сама владелица добавила «Nar» — первые три буквы от названия родной деревни «Нарин». Как корабль нарекли, так он и поплыл — по морю волшебства и самобытности.

Параллельно рождались первые детища. Самая старшая сумка стала самой горемычной и в то же время — самой стойкой и ценной. Она получила множество неудачно пробитых дырок и проложенных швов, перенесла несколько довольно серьезных операций, имеет кучу слегка заметных шрамов и живет у своей создательницы как память о первом блине, который вышел вовсе не комом.

— В своих изделиях я использую деревяшки, откатанные волнами «славного моря» и песком на его берегу. Разбитые штормом и временем, теплые и бархатистые на ощупь, эти щепки-скитальцы служат и замком-щеколдой для клапана сумки, и амулетом человеку как частичка великого озера. Использую и стеклышки с камешками, вышлифованные его водами, и поделочные и полудрагоценные камни- нефрит, чароит, сердолик, подаренные старшим товарищем-скульптором Занданом Дугаровым, к которому я обращаюсь с большим уважением и с благодарностью принимаю помощь и советы.

Рожденные стихиями

Обломки деревьев специально выбраны в качестве «заложек», чтобы к ним чаще прикасались хозяева аксессуаров, мысленно переносясь на Байкал, чувствуя зной и прохладу, слушая шум и тишину, наполняясь энергией. А сколы камней — в качестве «изюминок», дабы из отдельных мазков складывалась цельная картина. Штрихами выступают кисти, псевдоклыки из гипса, вываренные тарбаганьи позвонки, брезентовые, шерстяные и меховые детали, придающие уюта и тепла и согревающие руку. Верхнее покрытие, если таковое имеется, — не холодный лак, а теплая поталь — имитация сусального золота, ассоциирующегося с кладами и сокровищами. Основной материал — натуральная кожа, а его основа — цвет, с которого, собственно, и начинается все. Чем сложнее он — не чисто зеленый и красный, а бирюзовый и терракотовый — тем богаче эффект. Любовь к смешанным оттенкам неслучайна: моя собеседница — и сама метиска с четырьмя кровями — бурятской, еврейской, русской и белорусской. Как на духу признается: она плохо переносит прилизанно-рафинированное и предпочитает шероховато-деструктивное. Ведь трещины и потертости — показатель искренности и временности, волнующей и будоражащей.

— Деревяшка может «нарисовать» всю сумку, задать ее настроение. Я не принимаю заказы, потому что не знаю наверняка какими изделия получатся «на выходе». Все время создания они ворочаются в моей голове, переваливаются с боку на бок, словно живые. Каждое делается вручную и в единственном экземпляре.

Сумки с характером

Главный конек — штучность и уникальность. У любой сумки — свой характер, чаще — игриво-дерзко-ветрено-вызывающий, уродливо-своенравно-брыкалистый. А иногда — и свое имя, определяющее владельца.

Например, солнечная «Наран» со вставкой из зеленого нефрита в заложку из байкальского «окатышка» на кожаной косичке презирает условности и признает свободу. А таинственная «Шепот шаманки» со вставкой из отшлифованного стеклышка, пуговицей из полимерной глины и бахромой, отзывающейся на движения, приближает к родным истокам и подходит дерзким натурам, свободным от гламура, влюбленным в леса, пески и скалы.

Такие аксессуары просят подходящей бижутерии, как-то: серьги, кулоны, подвески, браслеты (которые, кстати, в планах нашей героини) и, конечно, требуют стиля — не классического, а городского: рубашка, жилетка, свитер, свободные джинсы… Только тогда образ «завязывается» и становится завершенным.

— У самих сумок колорит не национальный, а, скорее, шаманский, даже языческий. Носить их может любой человек, особенно если сможет почувствовать корни: кто он есть и кем мог бы быть. Наши далекие предки цепляли на себя цветочки и веточки, перышки и камушки, шкурки и хвостики, надеясь, что они послужат талисманами и обезопасят перед завтра. И сегодня люди заглядывают в будущее — ходят к шаманам и ламам. Пару раз и я была у них и узнавала насчет своих творений. «Хорошо делаешь, красиво, продолжай в том же духе», — сказали мне.

На экранах и подиумах

Авторские изделия в этническом стиле нашли свое применение не только в повседневной, но и культурной жизни. Они использовались для документально-постановочного фильма «Газарай Амисхал — Дыхание земли» о горловом пении, вышедшем на YouTube, органично вписавшись туда со всей дикостью, первозданностью, неровностью и необузданностью. Ведь любому путнику или воину в походе необходимо приспособление под еду, воду, детали сбруи, щепотки сагаан-дали… 25-минутной киноленте (куда нашу героиню пригласила продюсер Эржена Тумурова) о феномене, рассматриваемом с разных позиций, предшествовали двухдневные съемки, наполненные музыкой, историей, эмоциями и медитациями среди Тугнуйской долины, созерцанием ее природы, что была столь непривычна Юлии, которая росла в кудрявой тайге. С того дня ее детища интенсивнее наполнялись магией и волшебством. Сама она тоже снялась в биографическом документальном фильме «Мой свет», взявшем гран-при V Байкальского фестиваля регионального кино и имеющем весьма необычную историю.

— Дочка поступала в иркутский филиал ВГИК. Пока мы вместе узнавали об условиях, я познакомилась, а после — и подружилась с продюсером Ольгой Мартыновой. Однажды она заявила: «Ты созрела для фильма». Я вяло отмахнулась: «Думаешь?». «Конечно!». Вскоре в Улан-Удэ приехал студент третьего курса факультета режиссуры Николай Яковлев, который жил у меня дома три дня и снимал буквально все — от работы до быта. В ленту попал и модный показ в Иркутске, где с одеждой из личного гардероба моей подруги Лары Халецкой демонстрировались мои этносумки. Вошли туда и личные моменты — воспоминания о детстве, общение с детьми. Приходилось и плакать, и улыбаться, и грустить, и радоваться. Получился очень сокровенный и откровенный рассказ, просто потрясший жюри. Житейский путь очень непрост, порой мрачен, но всегда есть свет, к которому надо тянуться.

Танец энергий

Сегодня у Юлии Ильиной — около 15 сумок на счету: шесть в Санкт-Петербурге, несколько — в соседнем городе (и там, и там выставлены на продажу под крышами этногалерей), остальные — в Улан-Удэ. Создательница с легкостью отпускает их в дальнейшее плавание, друзья и близкие с радостью приобретают для личного пользования. К примеру, одну купила Лара Халецкая, одну — мастер по маникюру. И, по своим же словам, они не просто носят эти вещи, а гордо несут.

Всякому творцу требуются не только приятные слова, но и достойное вознаграждение, которым измеряются его вклад и энергия. Невысокая себестоимость сопрягается с огромным трудом — физическим, умственным, эстетическим плюс постоянным поиском идей, а то и настоящими муками творчества. Наша героиня мысленно оценивает сделанные вещи дороже, чем продает. И некоторые понимают это — как и то, что не найдут аналогичные нигде. «Почему так дешево?» — удивился один парень, когда узнал цену на мужскую сумку, пока единственную в своем роде и «поле». И заплатил за нее гораздо большую сумму.

— С тех пор как дочь живет в Питере, она активно продвигает нашу мастерскую. Но увлечение должно созреть, прежде чем перерасти в дело и встать на поток. Ведь бизнес — взаимный танец двух энергий — творчества и денег. Нужно делать не только хорошо, но и быстро, и чуть хладнокровно. Возможно, я приду к этому. А пока исследую, наслаждаюсь, живу и люблю.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №8 от 19 февраля 2020

Заголовок в газете: Шепот шаманки

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру