Как остановить поток «беженцев» из сельских районов республики в Улан-Удэ

«Суперреспублика» нуждается в смене вектора развития

«Зачем сюда все едут, непонятно. От этого бедные села и деревеньки, причем крупные, вымирают, нет работы, еще и комбинаты, мини-заводики закрываются...», «Потому что в УУ хоть работа есть». (Из дискуссии в Сети).

«Суперреспублика» нуждается в смене вектора развития
Фото: Светлана Горносталь.

Неудивительно, что почти 60% заболевших ковидом приходится на столицу Бурятии. Здесь огромная скученность населения. Эксперты называют еще большие цифры разгула эпидемии в Улан-Удэ. Ведь далеко не все бессимптомные новоселы Левого берега проходят тесты: у деревенских жителей крепкий иммунитет.

«Второй хлеб»

Этой осенью, когда ковид еще не разгулялся, товарищ позвал копать картошку «на даче». Заодно подышать свежим воздухом, ну и выпить-закусить печеным «вторым хлебом». Как тут усидишь в маске? И дал адрес. Не адрес, скорее наводку (на водку): Левый берег возле Поселья… Но товарищ успокоил, что будет постоянно на связи.

Короче, искали мы эту чертову «фазенду» пару часов, не меньше, даже с локацией по мобильной связи. Заблудились в деревянных джунглях. Мама моя, и давненько я не был на Левом берегу! Какой-то одноэтажный Улан- Удэ-2. С кривыми безымянными улицами и переулками, стихийными свалками и сворами собак. И лишь осенний ветер разносил над головами стаи полиэтиленовых пакетов…

Картошка нынче уродилась. Однако иногда в районах «второй хлеб» убирали с опозданием. Причина: все уехали в город. За вторым хлебом, т.е. за вторым заработком. Дома разбирают и перевозят. Сегодня Левый берег вплоть до аэропорта утыкан одноэтажными деревянными домами. Столицу Бурятии давно называют большой деревней. И улан-удэнцы, и гости. С каждым годом Улан-Удэ оправдывает этот статус. Окраины города активно прирастают «деревяшками» с «нулевых».

«Такое ощущение, что в столице проживает на данный момент уже 60%, а вместе с пригородами 80% всего населения республики. Реально видно, как села умирают. Те, кто остался в деревне, считаются неудачниками» (из дискуссии в «Фейсбуке»).

— Пригородные поселения находятся в радиусе 25 км от площади Советов. При этом отдельные поселения находятся существенно ближе к центру, нежели многие городские микрорайоны, — говорит ученый Анатолий Бреславский, который давно занимается проблемой незапланированных пригородов Улан-Удэ. Он составил соответствующую карту по спутниковым снимкам.

В Улан-Удэ насчитывается тысячи самовольно возведенных построек, часть из которых возникла после 2010 года. Таким образом, эти строения не подпадают под действие республиканского закона, позволяющего легализовать самовольные постройки, возведенные до 2010 года.

Дикие свалки и выгребные ямы — реальная угроза эпидемии инфекционных заболеваний. Но тут нет аптек, не говоря о поликлиниках. Приезжие создают очереди в лечебных учреждениях города. Скученность населения в «деревне Улановка» — фактор эскалации эпидемии. Пандемия наглядно высветила эту суперпроблему в эпоху зарождения «суперреспублики».

Суперреспублика: дырка от бублика

Для начала бросим взгляд через Байкал. Если вы проедете «огородами» Иркутска, то не увидите привычных нашему глазу «деревянного» пояса города, а все больше — коттеджи с инфраструктурой. Жители районов Иркутской области не особо стремятся в свою столицу. В Прибайкалье создано несколько мощных узлов притяжения населения: Братский, Усть-Кутский, Железногорский, Ангарский, Шелеховский… Здесь стабильные зарплаты и соцпакеты. У нас, чтобы попасть в Улан-Удэ, надо проехать километры окраин. Унылость деревенского пейзажа разбавляют лишь заборы. В Бурятии внутренняя миграция превышает 10 тысяч человек в год. На 1 января 2014 года, по данным Бурятстата, в столице Бурятии проживало 416,1 тыс. человек. Но если судить по числу медицинских полисов, обслуженных в поликлиниках Улан-Удэ, получается, что количество улан-удэнцев сегодня перевалило за 600 тысяч.

«В деревнях нет работы (не забывайте, что продолжается оптимизация рабочих мест и целых организаций, вернее, пессимизация, в той же Кижинге уже нет военкомата — тоже пессимизировали, других служб и ведомств. Остались малюсенькие филиалы, сокращенные вынужденно уехали, а головной центр либо в Хоринске, либо в Заиграево), — пишет участник дискуссии в FB. — Нет инфраструктуры, свободных и, главное, подходящих земель и пастбищ для ведения хозяйственных работ (лучшие земли давно прибраны). Не забывайте об отсутствии системы орошения, ежегодной засухе, о высоких налогах на землю, ценах на гсм, о защите от волков и других диких животных, поля не обработаны, заброшены, поросли кустарником. Идет обмеление рек, дороги услуги ветеринаров, чипирование, другие «ноу-хау». Для ведения фермерской деятельности нужны техника, строения, электричество, прочее. Дотации и госпомощь идут, как правило, только сильным хозяйствам (от ста голов крс и мрс). Еще и конкуренция со стороны крупных товаропроизводителей — легче купить то же мясо, чем его произвести. Так что фермерство без поддержки государства именно мелких и средних хозяйств развивать очень сложно, и даже невыгодно. Я немного поработал пресс-секретарем минсельхозпрода, вырос в деревне, часто бываю в селах, потому знаю, о чем говорю. Лучше переехать в город, где есть хоть какая-то работа».

В селах остаются старики — у них есть пенсия. Другие ездят на вахту. Третьи спиваются. Кажется, пройдет еще пяток лет — и Улан-Удэ станет заветным городом-миллионником. И можно будет просить дотации из Москвы в виде бублика, который распилят на площади Советов. Но для рядовых жителей этот бублик похож на «ноль».

Люди продолжают бежать из сел в город. На его окраинах, как грибы после дождя, возникли ДНТ, идет спекулятивная распродажа участков. Здесь живут уже многие десятки тысяч человек. Ежедневно они плодят тонны мусора и жидких стоков, которые попадают в Селенгу — самый крупный приток Байкала. Дощатый туалет — наша «инновация». Хотя и без того Улан-Удэ считается основным загрязнителем озера.

Байкал и кал

«Да оставьте вы наконец Байкал в покое!» — этот выкрик депутата Иркутского заксобрания, родом из прибайкальского села, прогремел в эпоху составления бизнес-челобитной федеральному центру. Запахло скандалом.

За Байкалом также считается неприличным ставить под сомнение байкальский туризм как главный вектор развития республики. На площади Советов — хор согласных с фронтменом: Байкалом надо пользоваться — море денег. Это началось еще при Наговицыне. История и компетентные органы умалчивают, удалось ли команде предшественника нынешнего главы РБ срубить бабки. Ходят слухи. И шутка, что Наговицын заасфальтировал байкальские берега.

Пора понять, что туристско-рекреационная зона в условиях резко-континентального климата не создаст изобилия рабочих мест и массового турпотока. Все усилия направить селу, если мы хотим создать суперреспублику. Вхождение республики в ДФО смягчило ситуацию на селе, но это не заслуга администрации РБ и помощь эта не в рамках долгосрочной концепции.

Пока каждый район борется с безработицей и прочим своими силами. На территории РБ требуется создать экономические узлы притяжения, в каждый из которых войдут несколько районов — соседних и близких по профилю хозяйствования. Новые структуры могли бы заняться заготовкой леса с полной деревообработкой вплоть до мебели (вспомним Оймурскую фабрику), создать сильные агрохолдинги, которые смогли бы выкупить места реализации в столице РБ, помочь фермерам с техникой, ГСМ, т.д. Да, правы в «Фейсбуке»: крупным структурам проще выбить госдотации. Межрайонная кооперация способна возродить прежние промыслы и предприятия. И, глядишь, люди вернутся в село…

И, наконец, освоить туризм лечебного типа. Во всем мире лечебный туризм зарекомендовал себя как экономически выгодный. Успех команды Тунки в Туле лишь подтверждает этот факт. Но Аршан, как и Горячинск, известен в стране с советских времен. Туристы, кто похитрее, по-прежнему ценят Бурятию. Отнюдь не за Байкальскую гавань. Ни в одном регионе не сконцентрировано столько природных аномалий, как в нашей республике. Это целебные источники, грязи. Практически каждый район Бурятии, начиная с Курумкана, может похвастать своими «аршанами» и другими чудо-местами. Сама природа будто призывает к развитию в республике курортно-санаторных зон.

У нас, кроме сбора грибов и ягод еще в бытность властвования Наговицына, ничего сельскому населению так и не предложено. Его преемник кроме декларативной суперреспублики и «туризма» тоже не порадовал сельчан. Я не экономист, но и барану понятно, что сельчанам надо объединить усилия. Правда, и Наговицын хотел помочь селу, но своеобразно. Эта помощь закончилась делом «РАЛИКа». Мутное дело. Поняв это, Москва свернула дотации. И никто за криминальное, по сути, дело не ответил. А закоперщики пошли на повышение.

Следующий год объявлен Годом Байкала. Уже сейчас бурятские «манагеры» предвкушают дождь вливаний. Например, запланировано строительство оздоровительного центра стоимостью более 970 млн рублей, оно начнется уже в феврале 2021 года в ОЭЗ «Байкальская гавань». В Турке будет отель с тремя ресторанами, термальным комплексом, включающим четыре бассейна, сауны и хаммамы. Тут никакие очистные не справятся. А если войдут китайские инвесторы — пиши пропало.

Одновременно в республике отменили финансовую поддержку начинающих фермеров и семейных ферм на 2021 год. Программы поддержки фермерства упразднены в самый пик их востребованности, отмечают специалисты.

И это совпадение — знаковое. Половинчатые решения. Модные ходульные схемы.

Известна способность чудо-озера к самоочищению. Но Байкал просит передышки. И дает сигналы SOS в виде водорослей, гибели эндемиков. Еще пяток-другой лет «туризма», и последствия могут стать необратимыми. Байкал и, пардон, кал в контексте промышленного туризма рифмуются.

В угаре новых веяний, продвигая бизнес-планы, мы как-то забыли, что такое Байкал. Это участок планетарного наследия, в котором сосредоточена пятая часть мировых запасов пресной воды и 80% в РФ. Когда не раз переизберется и вымрет поколение временщиков и их холуев, когда будет догнивать оставленный ими мусор и пластик, питьевая вода будет цениться выше нефти, бензина. Точнее, ей не будет цены. Байкал — это стратегический запас России. На случай беды или ЧС. Этот год показал, что мы живем в шатком мире… Не надо дразнить Природу. Урок пандемии — человек сам выпросил у нее свою беду.

Как бы с водой не выбросить нерпенка.

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №49 от 2 декабря 2020

Заголовок в газете: Оставить Байкал в покое

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру