И если нашим властям этот факт побоку, американцы всерьез задумались откуда и куда экспортируется древесина.
Юлай Янбаев, профессор, доктор биологических наук, знает лес изнутри, а если быть еще точнее, знает о нем на генетическом уровне. Вот уже 30 лет он исследует генетику байкальских лесов. Результаты впечатляют, а выводы невольно заставляют задуматься.
Вездесущие американцы
— После того как в Соединенных Штатах подписали декларацию о защите лесов от незаконной рубки, американские специалисты заинтересовались нашими исследованиями. Более того, Америка любит совать свой нос во все дела во всем мире и вот они, согласно закону, обязались противодействовать незаконной вырубке леса по всему миру. Таким образом, я задействован в этой работе. Что мы делаем? Вот уже несколько лет я езжу через всю Сибирь на Байкал и собираю генетический материал определенных видов. В основном это лиственница, сосна, монгольский дуб, кедр. Изучение генов и ДНК сегодня в мире достигло такого уровня, что с помощью этой науки можно решать любые вопросы.
Несколько лет назад ко мне и моему немецкому коллеге обратились специалисты американской лесной службы с вопросом, а можем ли мы, генетики, сказать, откуда та или иная партия древесины, из какого леса, какого региона. Наш ответ был прост: «Если будет финансирование, исследуем».
— Как вы считаете, какую конечную цель преследует американская сторона?
— Им нужна генетическая карта лесов, четкий ответ на вопрос: можно ли с помощью ДНК идентифицировать происхождение древесины. На сегодня уже обработан материал по лиственнице, составлена карта лесов Сибири и Дальнего Востока, и мы можем утверждать, что в периметре 100 километров каждый лес имеет свой генетический профиль, свой геномный состав.
Практический вывод уникальный. Представьте, наш бизнесмен привозит на границу с Китаем лес, по бумагам все нормально, но вы же знаете, в России любые бумаги можно сделать. Делается контрольная проверка ДНК, которая сопоставляется с нашей картой. И тогда можно точно сказать, с Иркутской области или с Бурятии эта партия.
Американцы очень обрадовались результатам и заказали нам более масштабные исследования. Сегодня мы собираем материал двух пород липы, кедра корейского и сибирского.
– Изучая леса настолько пристально, скажите, наш байкальский лес отличается от остального?
— Когда мы анализировали образцы с Байкала, скажу прямо, был настоящий шок, насколько генофонд вокруг Байкала богат. Нигде более не встречается такой генетический профиль. Основываясь на этих исследованиях, мы хотим пристально изучить влияние промышленных предприятий на генофонд местных лесов.
Чисто по-русски
– А как же интерес российских специалистов в области защиты лесов?
— Тут применима хорошая христианская пословица: «Нет пророка в своем отечестве». Я не раз пытался выйти на наш парламент и через заинтересованных людей, и через агентство лесного хозяйства. Все соглашаются: «Да, это надо делать», но никто не говорит: «Давайте попробуем пробить финансирование». Мне даже обидно, что американцы больше заинтересованы в борьбе с криминальной рубкой в России. Бесспорно, у них масса и других задач, но грех не пользоваться их деньгами в решении наших задач.
– Можете ли вы сделать прогноз, насколько при сегодняшних темпах рубки хватит леса в Бурятии?
— Если вы взглянете на карту лесов, у нас все зеленым окрашено, но лесов, пригодных к использованию и промышленной рубке, осталось гораздо меньше, чем прогнозируют. Возьмем, к примеру, монгольский дуб, он может пойти только на дрова, а экологическая роль его громадна. Черные заготовители, прежде всего, вырубают лес в долинах рек, где самые рослые и здоровые экземпляры. Это приводит к отрицательной селекции, когда убирают лучшие, а оставляют худшие. В итоге при нынешних темпах на Дальнем Востоке леса хватит лет на пять-десять, такая же проблема в Иркутске, в Забайкальском крае. А в Бурятии пожары делают то, что не успевает человек. Мне известно точно, что китайские лесозаготовители специально поджигают лес, чтобы оформить горельник на вырубку.
– В итоге что же все-таки нужно сделать, чтобы остановить варварское истребление сибирской тайги?
— Все, с кем я беседовал, — и лесники, и браконьеры, и лесная мафия, чиновники, — все признают, что проблему можно решить за один день. Нужна политическая воля, а ее нет. Если дано будет понять, что игры кончились, порядок будет.
